Надежда повстанцев
Шрифт:
Монахиня передо мной опустила голову, поправляя монашескую рясу. Белокурые волосы локонами упали за спину, открывая взору удивительно гладкое, молочное, благородное лицо. Голубые глаза опасно блеснули.
– Все так хорошо начиналось, – вздохнула она и расправила плечи. – Ника, я же просила не вставать на моем пути. Неужели ты не усвоила урок?
Ее тон и смелость прошибли насквозь. Захотелось попятиться, спрятаться за спины мужчин. Я с трудом сдержала порыв к бегству.
А потом боковым зрением заметила Рика, стоящего рядом, вровень
Меня окружали свои. Разные до безобразия, повстанцы и законники, профессиональные бойцы и простые ребята, одних я знала давно, с другими познакомилась лишь три дня назад. Прямо сейчас они были на моей стороне.
А кто был на стороне Грейс?
Филипп? Механические псы? Никого.
Смахнув пот со лба, я поднялась.
– Что было в уколе?
Грейс загадочно хмыкнула.
– Надежное успокоительное.
По гроту прокатился угрожающий ропот, а потом меня нагло отпихнули в бок.
– Ты… Ты хотела навредить моему суженому? – озверела Луиза, выходя из-за моей спины.
Не успела моргнуть, как хрупкая на вид девушка, как бешеная львица, бросилась на Грейс.
Глава 17. Явление Филиппа
– Уберите ее от меня! – в ужасе верещала Грейс, когда Луиза вцепилась в ее белокурые волосы и начала методично рвать их в клочья.
– Я суженого всю жизнь искала, а ты… Р-р-р!
Луиза с новой силой и яростью накинулась на противницу. Мы с Риком, как потерянные, метались вокруг, но схватить ни одну из девушек не получалось. Больно уж ловкими оказались тонкие лани.
В один момент их тела оказались близко к брошенному шприцу. Девушки переглянулись и во все руки потянулись к уколу. В схватке за жизнь победила Луиза. Пальцами нащупала шприц, сжала его в кулаке и без всякой осторожности вколола в горло Грейс.
Шприц вошел, как по маслу, и был мигом опустошен. Яд побежал по венам, предвещая скорый конец.
– Что ты натворила… – прошипела Грейс и схватилась за горло.
Ее лицо побледнело, от страха или таковым было действие яда.
Никто не помог ей подняться. Повстанцы вокруг смотрели на Грейс с отвращением, монахи – с жалостью.
Пошатываясь, Грейс отошла и тут же скатилась по стеночке. В воздухе запахло страхом. За милой девушкой в одеянии монашки стояла смерть с заточенной косой. Тогда мы поняли – Грейс не жилец.
Я отвернулась.
Луиза наконец успокоилась. Теперь она снова была собой. Дрожала, как осиновый лист, смотря на свои сбитые кулаки, потертую кожу, царапины, капли крови. Сегодня она отстояла право на жизнь, прекрасную долгую жизнь с любимым человеком.
Над лесной пещерой вспорхнула стая белых голубей и умчалась в даль, неся удачу, счастье, надежду на будущее кому-то еще.
Тем временем в проем пещерного грота ступил гость.
Белоснежный кожаный костюм слепил, а звонкие каблучки совсем не подходили для пола пещеры. Спасенные узники узнали этот стук раньше и, как один, затряслись в ужасе.
Я метнула взгляд на прибывшего и не смогла сдержать ярость.
– Приветствую, господа, – произнес знакомый бархатный голос.
Блестящая лысина качнулась в сторону повстанцев, как бы кланяясь, но нет. Этот человек не снизойдет, чтобы кланяться.
– Дан? – вышел вперед Рик, а потом опомнился: – Филипп?
Лицо гостя исказила улыбка.
На его плече сидел призрачный хамелеон, рогатый и омерзительный. Длинным языком он цеплялся за щеку хозяина и передавал импульсы. Никто не видел этого, но все знали. Каждый человек рядом со мной знал – перед нами Филипп Роджерс, дефектный, пробужденный, самый первый из всех. Знающий тайну, как пробуждать дефектных. Тот, с кем считаются. Тот, кто для революции ценнее каждого из нас.
Филипп Роджерс.
– К чему маскарад? – мой голос прозвучал звонче метательного ножа, коих было спрятано на мне больше пяти. Каждый из них сейчас рвался из ножен.
Мужчина засмеялся.
– Я так привык к этому облику, да и вы тоже. Боюсь ваш шокировать.
– Нас уже ничем не шокируешь, – из толпы повстанцев вышел командир Гард. – Только посмотрите на них!
Он махнул рукой в сторону узников с сияющей кожей.
Взгляд Филиппа похолодел.
– Вот что, коллеги. Проводите узников туда, откуда вы их взяли. Они мои пленники, и выпускать их я не намерен.
В гроте повисла тишина.
– Нет, – выразил общую мысль Гард.
– Что? Я не понял.
– Это посланники богов, как их можно запирать в клетке?
Послышались поддакивания и вопросы.
– Да за что?
– За что их в клетку? – недоумевали повстанцы.
– Невежды, о чем с вами говорить? Никакие это не боги. Перед вами солнечный народ, который жил тут с начала времен. Вдали от людей, от цивилизации, обособленно. Кроме цвета их кожи, нас с ними ничто не отличает, такие же люди, просто цвет кожи другой! Однажды один юнец сбежал из монастыря за пределы гор. Все, кто видели его, впоследствии стали проповедовать учение о Сияющем Боге. Но это все бредни, миф! Невежество людей не знает границ.
– Ты называешь нас невеждами? Только потому, что мы веруем?
– Вы глупы, как стадо овец, – разошелся Филипп, – повторяю еще раз, отведите узников обратно в клетку. Там им самое место.
– Но… Почему?
– Когда-то мы ладили, они научили меня всему, что я знаю о магии дефектных. Но когда я захотел большего, захотел помочь революции, – Филипп сделал паузу, – они воспротивились. Пришлось заменить их другими, теми, кто был более лоялен. Именно они приютили вас, обогрели, дали крышу над головой. Все в этом монастыре работают на меня. Так и должно быть, так правильно.