Надежда умирает последней!
Шрифт:
Наконец, все успокоились. Ну, почти все. Мы с маман еще минут пятнадцать придумывали спальные места. В конце концов, Птицына устроилась на ночлег вместе со Светкой, с которой они снова стали закадычными подругами. Мою кровать отдали Лили, также в моей комнате на надувном матраце устроили Смородину. Маман пожертвовала свое спальное место Сигизмундовне, как самой пожилой, сама устроилась на диване. А меня, как мужчину, отправили на кухню с двумя одеялами, предложив одно использовать как матрац. Спасибо, хоть декоративную подушечку под голову дали.
Я, как мог, устроился
— Хороший ты… Хороший ты… — перемежал урчанием слова и тыканье в меня коготками, мой питомец.
Даже не заметив как, я задремал.
Ночь… Улица… Без фонаря и без аптеки…
Проснулся я от воя собаки. Определить, сколько было времени, не получалось. Часы не работали с момента, как наш мир изменился. Но, по ощущениям, не проспал я и пары часов. Голова гудела, как с бодунища. Но и дальше спать не хотелось. Спина и шея ныли от неудобного положения во время сна.
Кряхтя, как сразу пара-тройка дряхлых дедов, я встал на ноги, с трудом добрел до кухонного крана и покрутил вентиль.
— Черт! — свозь зубы выругался я. Совсем забыл, что водопровод теперь тоже не работает. Вечером чайник наполняли из пятилитровки, еще пара которых стоит на балконе.
Не очень люблю кипяченую воду, но сейчас очень уж хотелось пить, и я, наплевав на все, начал заглатывать воду прямо из носика чайника. Голова, вроде, оклемалась. Проверил плиту, мечтая о чашечке кофе и понял, что остатки газа из труб мы вечером потратили на чай. Все, баста, карапузики. Последние чудеса цивилизации кончились. Хорошо, пока день длинный, да тепло на улице, можно без электричества перекантоваться. А дальше решать что-то придется.
Я вздохнул, зажевал бутерброд с подсохшим куском хлеба и заветренной колбасой.
Холодечик, похоже, опять исчерпал время действия умения и исчез. Надо будет заново вызывать.
Что же эта псина все никак выть не перестанет?
Спать совсем расхотелось, так что я решил прогуляться на улицу. Безоблачная погода, луна, да звезды светят ярко. И тишина, нарушаемая только неизвестной собакой. Практически — романтика.
Я быстро оделся в самую обычную футболку и джинсы, с броней по +1, кроссовки с броней +2, на всякий случай взял нож из кухонного стола, который давал 2–3 урона, а в коридоре накинул джинсовку. Все-таки по ночам прохладно. Джинсовка приятно удивила, дав мне еще, в дополнение к кроссовкам, +2 к броне. Решил, что не так уж я и плохо укомплектовался.
Подумал, вернулся на кухню, упаковал себе в пакет оставшиеся с вечера бутерброды, налил в выданную системой фляжку, воды из чайника, сложил все это в рюкзак. Накалякал на бумажке записку: «Ушел выгуливать Холодец». Чтобы маман не волновалась, если проснется. Вспомнил про бубен. Прижав бряцающие пластинки, чтобы никого не разбудить, покинул квартиру, полную спящих дам, часть из которых сообщали об этом громогласным храпом. Особенно старалась выводить рулады Сигизмундовна из мамкиной комнаты.
Выйдя из подъезда, вдохнул прохладный ночной воздух полной грудью. Удивительно! И суток не прошло, а уже чувствуется такая чистота! Похоже, словно дышишь не в городе, а где-то далеко в деревне или, даже, в лесу.
Но, все-таки, было как-то непривычно одному, среди ночной темноты. Да, конечно, из людей разве какая бабка Надя из соседнего двора напасть может, но теперь же были еще и мобы. И, фиг их знает, по каким закоулочкам они попрятались.
Так что, на всякий случай оглядевшись, во избежание наличия непрошенных зрителей, я начал вытанцовывать, выделывая ногами и руками кренделя.
Появление Холодечика ознаменовалось привычным: «Чпок!». А я тут же потряс бубном, навешивая на питомца «Увеличение 1 ур» на 20 минут. Тот, уже ожидаемо, увеличился, потрясся как собака, потом подбежал ко мне и взглянул в лицо преданными, безумно крутящимися глазками:
— Колбаска? — потоптался лапками, цокая когтями об асфальт, потом снова: — Колбаска?
Я вздохнул, проклиная того, кто догадался наделить Холодец речью, потом достал бутерброд и кинул на дорогу. Довольный Холодечик тут же впитал его в себя, не побрезговав и хлебом.
— Только больше пока не проси! — остановил я дальнейшее клянченье. — Еду заработать надо! Мы с тобой идем на охоту за воющим монстром!
Ну, я преувеличивал, конечно. Мы шли посмотреть на воющего моба. Вряд ли я один смогу одолеть кого-то больше таракана первого уровня.
Холодечик слегка взгрустнул, но долго поддаваться меланхолии не собирался и, уже через минуту, радостно, вприпрыжку затрусил рядом со мной, идя навстречу вою. А я начал волноваться. Мне чудилось, что за мной кто-то наблюдает. Не, я все понимаю. Когда идешь по городу, населенному кучей народу, то это так срабатывает чувство самозащиты. Но сейчас то почему? Я дергался и постоянно осматривался. Вдруг, какая крыса-переросток решила меня своей добычей сделать! Еще и пробирающий до костей вой раздавался все ближе.
И лишь Холодечик продолжал, как ни в чем не бывало, радостно подпрыгивать.
Я же упрямо шел вперед, но оглядывался все чаще. Сердце уже было готово выскочить из груди. А уж когда где-то недалеко раздался звон металла, я, так и вовсе, заорал. Может и глупо, орать от страха не пойми-чего, если ты взрослый парень, но, блин…! В практически пустом городе, ночью, кто-то чем-то звенит рядом с тобой…
— Петяяя! Петяяя! — раздался из темноты чей-то шелестящий голос. Тут я и вообще, чуть в штаны не наложил.
— Уйди нечистая! — заорал я в сторону голоса и кинул туда бубном.
— Ай! — вскрикнул голос. — Ты че, а?
— Светка? — неуверенно спросил я. Адреналин еще бился в моем крепком организме, и ушам я не особо доверял.
— Ну да!
Потирая лоб и держа в одной руке щит, на свет луны, ко мне, вышла сеструха. За ней, осторожно поглядывая на меня, шагала Птицына, с моим бубном в руках.
— Вы что творите! — сорвался я. — Куда поперлись ночью?! Да еще и крались, словно преступники!