Надежда Земли
Шрифт:
– Что произошло?
– спросила Надя, открыв шкаф и стараясь, чтобы голос звучал ровно и не дрожали руки.
– Кого "подсняли"?
– Не знает она! Как же!
– фыркнула тетка.
– Чего за створкой прячешься? Может, ты там волыну в штаны сунешь! На виду одевайся! Я на вас уже вот так насмотрелась, небось ничего нового не увижу!
То, что ей инкриминируют убийство телеведущего Куркина и его помощницы Элины Гладышевой, Надя узнала уже в следственном изоляторе. В то, что она весь день, когда произошло убийство, была на пляже в Лахте, никто не верил. Подтвердить это мог только Анатолий, но Тэн-О не стала упоминать его имени. То, что стрелять
Надя не знала, кто нанял ей трех самых дорогих петербургских адвокатов, но они ей сразу поверили.
– Куркин с Гладышевой спал, - сообщил ей как-то Федор Абрамов, мастер докапываться до самой сокровенной информации, - а его патронессе это было не по нраву, ей хотелось иметь любовничка в единоличном пользовании. Так что Меньшов твой - дубина, а не следак. Нет тут никакой политики, а есть банальная бабья месть. Анна придумала, как ей и на елку влезть, и пузо не ободрать, а заодно мимоходом и муженьку подпакостить. Ты ее сильно уязвила: обычно Анатолий каждый месяц баб менял, а с тобой он уже полгода, и мадам насторожилась; развод ей не с руки. Вот она одним махом два пряника съела: и с Куркиным разобралась, и сопернице "посадку" подстроила. С ее деньгами найти профессионала, который сделал дела на Охте, а потом протащил винтовку в квартиру, пока ты спала - плевое дело!
– И что будет?
– спросила Надя.
– Я так и не докажу, что я не верблюд?!
– Мы делаем все возможное, - развел руками Федор, - но следаки ставят нам палки в колеса, а от мадам Евгеньевой к нам подкатываются со сделкой: ты сознаешься, плачешь-каешься, получаешь "десятку", через три-четыре года - "поселок", а на седьмой год - УДО...
Надя выбила из пачки сигарету.
– Да пошли они...!
– выругалась она.
– Чтобы я созналась в том, чего не делала? Требуйте передачи дела другому следователю, доследования, задействуйте Москву! Если меня будут вынуждать написать "чистуху", то я объявлю голодовку, пока дело не расследуют как положено, а не через задницу!
Федор стал объяснять, что и с другим следователем все пойдет точно так же, но Надя жестом прервала его:
– Я все сказала. Вы сами знаете, что я невиновна, вот и докажите это. Или я буду протестовать как смогу!
*
Тэн-О повернулась на бок. После узкой тюремной койки с панцирной сеткой, впивающейся в спину и бока через тонкий матрац, эта кровать казалась ей очень мягкой и широкой. "Как на облаке сплю!".
... А пять дней назад, лежа под капельницей, она невнимательно поглядывала на экран телевизора, десятка лучших песен на музыкальном канале, конечно же, сплошь голимая попса, от которой у Нади уже сводило скулы. И не только у нее. Сидевшая возле кушетки надзирательница зевнула и отвернулась от экрана, а ее напарница в дверях пробурчала:
– Не десятка, а жесть. Девки все безголосые, а парни хуже баб, вылитые "петухи" накрашенные!
"Клип недели!!!" - возвестил экран. По аллее Летнего Сада в хороводе красно-золотых листьев закружилась в танце пышноволосая блондинка в пелерине из чернобурки от "Блэк Глам". Волна блестящих волос играла и переливаалсь под осенним солнцем, а лицо под умелым макияжем выглядело юным и бесхитростным. Но крупный план выдавал взгляд зрелой искушенной особы с жестким
Глядя на торжествующую удачливую соперницу, холеную, сверкающую бриллиантами, Тэн-О тут же представила, как выглядит сама - исхудавшая, с остатками аллергической сыпи на щеках, в висящей мешком футболке и тренировочных штанах, а босые ноги - вечно красные; потеряв почти 30 килограммов, Надя постоянно мерзла. "Неужели она победила?!"
– Эй, ты чего?!
– заорала мигом проснувшаяся охранница, когда Тэн-О села и вырвала иглу из руки.
– Мне больно!
– Надя толкнула штатив.
– ..., ты совсем...?!
– бабища едва успела отскочить, чтобы бутылки со штатива не упали на нее.
– Выключите это!
– уже срываясь с последних тормозов, завопила Тэн-О, схватила бутылку, упавшую на кушетку, и что есть сил запустила в экран, прямо в триумфально улыбающуюся Анну. Евгеньева в последний раз сверкнула фарфоровыми коронками и исчезла в облаке вонючего черного дыма. Тэн-О застонала и закрыла лицо руками.
Прибежавший врач сделал ей успокаивающий укол. Охранники уже знали ее историю, они читали все релизы Абрамова в интернете, и сочувствовали Наде. Охранница Таня, удерживая Тэн-О на койке в ожидании, пока не подействует укол, про себя материла Анатолия и Анну на чем свет стоит. "Довели девку, сволочи, а кто им что сделает?" - женщина сочувственно погладила подопечную по стриженной голове. Потом уснувшую Тэн-О перенесли в палату и уложили в постель.
Проснувшись назавтра, девушка написала заявления об отказе от киселя и внутривенного питания и переходе на воду и чай без сахара. Требования были все те же: отправка дела на доследование и привлечение следственной бригады из Москвы...
*
С журналисткой молодежного журнала Ингой Антоновой, Мичиру, Надя переписывалась с зимы. Инга тоже верила ей потому, что по привычке анализировала всю информацию, заметила очевидные нелепицы в формулировке обвинения и удивилась, почему следователи не замечают их.
Бурю негодования против Нади явно кто-то умело подогревал, не давая людям усомниться в ее виновности и порочности. "В тундру гадину! В Харп!
– надрывались интернет-тролли, разжигатели страстей.
– Пожизненку, в виде исключения!" - и поток эпитетов, вплоть до нецензурных, пересыпанные гадкими карикатурами.
Были люди, которые позволяли себе тоже выразить недоумение по поводу непонятностей в деле, но их быстро зашикивали, выставляя чуть ли не "пятой колонной" и врагами народа... Между сторонниками и противниками Литвиновой не раз возникали столкновения и даже драки. Один раз участников шествия "Свободу Литвиновой!" на Старо-Невском забросали яйцами и помидорами. А колонну "Литвинову в Харп!" у Гостиного двора однажды обратили в бегство и побили их же транспарантами.
Каждую неделю Надя получала много писем сочувствия и поддержки, и просьбы прекратить голодовку. На письма, подписанные "Кайо Мичиру" Надя с улыбкой отвечала, подписываясь "Тэн-О Харука". Когда-то ей тоже нравилась "Сейлормун"...
И вот она лежит в спальне на вершине башни в замке принца из параллельного мира. Накануне они с Кайо сбежали из разгромленного СИЗО. А потом их похитили монстры, похожие на людей, и Фобос хочет, чтобы Надя что-то ему отдала...
"Ясно. Трендец!".
Глава 9.