Надежда
Шрифт:
Кто-то сделал непонимающие глаза, кто-то глупо улыбнулся, а самая стервозная особа нагло спросила:
– Что ты имеешь в виду?
Агрессия всегда вводила Надю в ступор, и она неадекватно реагировала даже тогда, когда бояться было особо и нечего.
– Мне кажется, последнее время все меня избегают. В смысле… Как будто я что-то не так сделала, – стесняясь собственной прямоты, с трудом проговорила Надя.
– Ну просто… Как-то странно. На прошлой неделе ты приболела, а потом народ начал коронавирус, как косой, косить, – никто уже не стеснялся – все внимательно смотрели на Надю. Видимо, давно уже хотели допросить, да ложная вежливость мешала – перемывать косточки за
– Кто сказал, что я заболела? – непроизвольно ощетинилась Надя, сразу же поняв, и кто сказал, и что вообще не стоило задавать такой вопрос – сама, по сути, признала вину. И это признание вины прочиталось в глазах коллег.
– Тест на коронавирус у меня отрицательный, – пытаясь сохранить спокойствие, сказала Надя, – так что, что бы у меня там не было, люди заразились не от меня.
Кто-то подозрительно смотрел на нее, пытаясь понять, не врет ли она. Кто-то пожал плечами.
– Странный какой-то у нас штамм вируса, – задумчиво сказала одна из наиболее адекватных в группе, – вроде, не пожилые люди в основном, а как-то тяжело многие болеют. Оля, вон вообще в реанимации.
Ольга была той самой коллегой, с которой Надя поделилась тем, что переболела. С ней единственной у Нади были более-менее теплые отношения на работе. Злость на то, что подруга оказалась болтушкой сразу же улетучилась.
– А в какой больнице она лежит? В нашей? – спросила Надя.
– Кажется, да. Но точно не знаю. Наведывать, понятное дело не ходили. Начальство должно знать, они всех заболевших отслеживают.
6
Косые взгляды получили свое объяснение. Стало гораздо легче. Она всегда была мастерицей придумывать самой себе различные угрозы, и неизвестность для нее была гораздо мучительнее явных неприятностей.
А кроме этого появилась ясная цель. Надо было как-то помочь Ольге, хоть Надя пока и не представляла как. Одно дело воображать себя мастером цигун и фантазировать, как исцеляешь людей одним прикосновением или даже взглядом передавая им свою целительную ци. Совсем другое дело реальная жизнь: она скучнее, сложнее и требует слишком много усилий, чтобы твой путь свернул с наезженной дорожки. Впрочем, одну идею можно было попробовать реализовать. Если удастся преодолеть нервный мандраж.
Пару часов она собиралась с силами, хотя решение вроде уже было принято. Но казалось, что надо доделать еще какие-то дела, а в процессе может что-то произойдет и не нужно будет, превозмогая себя, что-то совершать. Но время шло, ничего не происходило и ей все больше становилось стыдно за собственную трусость. Наконец она встала с рабочего места и со стучащими висками пошла к заместителю директора компании по своему направлению. Наде редко приходилось с ним общаться и деловая этика скорее не разрешала обращаться ей к нему напрямую, но случай был исключительный, а чинопочитанием Надя никогда не отличалась, так что она наплевала на правила компании и постучалась в массивную дверь с золоченой табличкой. Не услышав ответа, зашла и поздоровалась:
– Здравствуйте, Николай Николаевич.
Сидящий за столом мужчина молча кивнул, и за этим кивком не угадывалось никаких эмоций: ни недовольства, ни доброжелательности, только указание на дистанцию между начальником и подчиненной.
– Николай Николаевич, я слышала Ольга Миронова сейчас в реанимации. У нее тяжелое положение… состояние. Я бы хотела ей помочь. У вас ведь есть… Вы же можете договориться с врачами в нашей больнице?
Мысли разбегались и никак не желали укладываться в стройные убедительные фразы. Неловкая пауза затягивалась, а бесформенность просьбы не давала достаточного основания хозяину начальственного кабинета высказать какое-либо суждение. Он позволил себе лишь проявить чуточку недоумения во взгляде и то лишь потому, что перед ним была женщина. Мужчина на ее месте в подобной ситуации продолжал бы прозябать в холоде равнодушного ожидания.
– Я хочу сдать кровь для Ольги, – наконец просто сказала Надя, отчаявшись придумать какое-то развернутое и убедительное объяснение, которое бы не позволило отказать в ее просьбе.
– Вы же не болели коронавирусом, антител у вас нет. Зачем ей ваша кровь?
Надя удивилась. Она не была уверена, что замдиректора помнит, как ее зовут, а он, оказывается, даже знает, какой у нее результат теста.
– Тест на антитела я не сдавала, только ПЦР. Может, была ранняя стадия и поэтому тест ничего не показал. А симптомы были как раз, которые надо. То есть, подходящие для коронавируса. Может, сейчас антитела уже есть. А иммунитет у меня хороший, – Надя замолчала, чувствуя недостаточную весомость аргументов.
Но начальник о чем-то размышлял. Возможно, он обладал какой-то информацией неизвестной Наде, и ее доводы выглядели для него не такими уж и абсурдными.
– Состояние у Мироновой, конечно, не очень. Плазмы для переливания с антителами все равно нет, – он рассуждал при ней, но скорее для себя. – Ладно, я позвоню главврачу, переговорю с ним. Если понадобитесь, будьте готовы поехать в больницу. Только не контактируйте там ни с кем. Маска, перчатки, все такое. На изоляцию вас потом отправлять что ли? И так работать некому, устроили из отдела ковидарий. Идите, ждите.
Надя поблагодарила, вежливо улыбнулась и вышла, не особо надеясь на успешный исход дела – не будет начальник рисковать и отправлять ее сдавать кровь в больницу, где вырастают шансы на заражение. Что ему за дело до заболевшего сотрудника? Зараза уже проникла в компанию, у начальства сейчас голова болит, как избежать последствий для бизнеса. Они, конечно, не бездушные монстры и, в принципе, готовы помочь, но судьба персонала для них сейчас явно не на первом месте.
Однако через полтора часа ей позвонил исполняющий обязанности начальника отдела:
– Надежда Викторовна, вам назначена сдача крови в нашей больнице завтра в 9.30. С паспортом подойдете в кабинет переливания… В регистратуре спросите, где это. Ну и посмотрите там где-нибудь на сайте, что вам можно есть и пить перед этим.
7
Через три дня после сдачи крови Надя пересеклась с и.о.начальника отдела в столовой.
– А вы знаете, Надежда Викторовна, Миронова Ольга пошла на поправку. Причем так быстро – врачи диву даются.
– Да? Спасибо. Я не знала. А врачи говорят, чем объясняют быстрое выздоровление?
И.о. пожал плечами:
– Да я особо не интересовался. Поправляется и хорошо. А что, у вас какие-то соображения по этому поводу?
Обычно заместитель начальника отдела, который в отсутствие заболевшего вояки исполнял его обязанности, был не от мира сего. Не сказать, что он был гениальным ученым, который витает в облаках собственных размышлений. Он был в меру умным, но рассеянным, если не сказать разболтанным человеком. Коллег рядом с собой он обычно не замечал, но это с лихвой компенсировал начальник отдела, который балагурил налево и направо, к чему собственно и сводилось его руководство. Видимо, он считал, что таким образом ведет кадровую работу в подразделении. Всю научную, а точнее бумажную работу тянул его зам. Но изредка этот «бумажный» зам проявлял удивительную прозорливость и даже некую мудрость в суждении о людях. И сейчас, видимо, пришло время для очередного озарения.