Надежда
Шрифт:
Сергей дернулся от непонятного звука, открыл глаза и увидел за окном лежащие под откосом искореженные вагоны поезда, бывшего при этом одновременно крейсером «Аврора».
«Пускай над землею меняясь летят день за днем,
Летят день за днем, летят день за днем.
Размытое небо пусть теплым прольется дождем,
Когда мы умрем, когда мы умрем…»
Судорожно вздохнув, он повернулся и чуть не упал с дивана, проснувшись окончательно. В купе горел ночник, Тимофей похрапывал, продолжая держать в руках книжку. За окном мелькала единичными огоньками какая-то деревня в километре от железной дороги. Сергей встал и вышел в коридор, тряся головой и протирая глаза. В конце вагона возился с бойлером все тот же неизменный
– Где мы? – спросил его зачем-то Сергей.
– Проехали Бологое. Сейчас где-то около Березайки. – ответил проводник и выжидающе посмотрел на него.
Но Сергей лишь кивнул головой и вернулся в купе. Больше ничего подобного ему в эту ночь не снилось.
Глава 2. Питерский дядюшка
Утро под стук колес началось как обычно с проводника, будившего пассажиров за час до прибытия. Поезд к тому моменту уже проскочил Малую Вишеру, пронесся по мосту над Волховом и приближался к Чудову. За окном мелькали все те же поля и перелески, но уже с шаровидными ивами по берегам речек, акварельной прозрачностью пейзажей и легким привкусом в воздухе близкой Балтики. Легкий на подъем Тимофей подхватил полотенце и отправился умываться. А Сергей, в голове которого еще крутились остатки странного сна про «Аврору», долго потягивался, насколько это вообще было возможно в купе, зевал, тряс головой, но в итоге очухался и вышел в коридор, поглядывая в сторону туалета, где уже собралась коротенькая очередь. К моменту, когда поезд начал тормозить у Московского вокзала, оба они уже выпили по утреннему стакану чая и были готовы к дальнейшим событиям. А поскольку ни тот, ни другой не храпел, то можно сказать, даже выспались.
Пропустив перед собой большую часть пассажиров, они вышли из вагона и сразу заприметили разглядывавшего приехавших парня среднего роста с коротко стрижеными темными волнистыми волосами и во вполне официальном пиджаке с галстуком. Парень, в свою очередь, безошибочно остановил взгляд на них:
– Господа Волков и Путников, если я не ошибаюсь? С приездом в наш город!
– А Вы, по-видимому, Порфирий Радищев! – улыбнулся в ответ Сергей, протягивая ему руку, – Можете называть меня просто Сергеем.
– Тимофей! – представился Странник, здороваясь в свою очередь.
Подхватив саквояжи, они пошли вслед за Радищевым на вокзальную площадь, с интересом оглядываясь по сторонам. Вокзал оказался очень похожим на тот, что находился в их Ленинграде, тоже двухэтажный, с башенкой посередине, разве что зеленого, а не желтого цвета. И площадь, где пересекались те же Невский и Лиговский проспекты называлась не Восстания, а просто Московской, без затей. Гранитный обелиск посередине отсутствовал, а вместо него высился памятник кому-то из царей, что было неудивительно – войны в нашем понимании здесь ведь так и не случилось. А привычный круглый павильон станции метро оказался наоборот, угловатым, чем-то слегка похожим на «Арбатскую» первой очереди в Москве. Местный колорит чувствовался и в автомобильном потоке, объезжающем площадь по кругу. Если в Москве улицы заполняли всё больше шустрые «МЗМА» и вальяжные нижегородские «Новики», на которых любило раскатывать разнокалиберное начальство, население Петрограда патриотично ездило на местных «Питерах» производства Путиловского завода, а роскошью здесь считался достаточно редкий «Руссо-Балт». Вот и сейчас Порфирий подвел их вместительному универсалу «Питер-Турист» песочного цвета, в котором легко устроились и гости, и их багаж. Лихо развернувшись на площади, он покатил по Невскому в сторону Охты, но быстро свернул куда-то налево во дворы к трехэтажному дому старой постройки.
– Да, тут до служебной квартиры от вокзала всего десять минут пешком, специально именно здесь купили, – кивнул Порфирий, отвечая на молчаливое удивление гостей, – Но не тащить же вам багаж в руках. Тем более, мы не знали, сколько и чего вы с собой привезете.
Вылезший из машины Тимофей уставился на соседний дом, пытаясь сопоставить его с горизонталями и вертикалями окружающих зданий. Казалось бы, четыре этажа, один подъезд с парой окон по бокам (ой, простите – парадная…), но что-то с ним было не так.
– Ага, перекосило его, – Порфирий проследил за его взглядом, – Раньше не особо было видно, а теперь все замечать стали. Видимо, с фундаментом не угадали, или украли больше дозволенного, когда строили. Вот его грунтовые воды и подточили. Лет сто простоял, тем не менее.
– Как же в нем люди живут? – спросил Волков.
– Никак, выселили всех давно. Его вообще скоро снесут, так что любуйтесь местной достопримечательностью, пока еще стоит.
Порфирий отпер ключом дверь подъезда, и они поднялись по темной лестнице со стертыми ступенями на второй этаж, где вдоль небольшой галерейки располагались двери квартир. Пока он звенел ключами, открывая квартиру, Волков остановился на последней ступеньке, прислушиваясь к своим ощущениям. Пустая улица, черная машина наподобие «эмки», какие-то люди, то ли в длинных пальто, то ли в шинелях возле нее… Эх, нет с нами больше Юры, тот такие штучки моментально разгадывал. Спросить бы Порфирия, да только о чем? Не случилось ли тут когда-нибудь чего-нибудь? Решит, что москвичи точно тронутые…
– Ты чего там? Увидел чего? – окликнул его из дверей квартиры Тимофей, на всякий случай обводя взглядом этаж, окно на улицу и уходящую вверх лестницу.
– Да, ерунда. К делу отношения не имеет.
Сергей подхватил свою дорожную сумку и тоже вошел в квартиру.
Внутри обнаружились холл, две комнаты, кухня с круглым столом, газовой плитой и холодильником, а также ванная и туалет почему-то в противоположных концах квартиры. Но в общем-то, вкупе со старой массивной мебелью и высокими потолками смотрелось вполне уютно. Порфирий говорил, стоя посередине холла и подкрепляя слова широкими жестами:
– Вот вам два комплекта ключей, постельное белье в шкафу, в холодильнике есть яйца, колбаса и сыр. Булка, как ей и полагается, в хлебнице. Пимен Никифорович приедет во второй половине дня, так что до этого часа я полностью в вашем распоряжении. Какие будут указания?
– Встреча на сегодня назначена? – уточнил Волков.
– Да, он сказал, что до следующего вторника, учитывая все обстоятельства, тянуть не стоит.
– Значит, прямо сейчас на разведку и съездим. Кабак «Пьяный матрос» на Каменном острове знаешь?
Порфирий озадаченно уставился на него, потом почесал голову и неуверенно сказал:
– Кажется, знаю. Вернее, вывеску я точно такую где-то видел. Это же на Малом проспекте, да?
– Тебе виднее. Мы там кроме названия ничего не знаем.
– Ладно, у меня в машине атлас города есть, там посмотрю.
Когда они снова уселись в машину, Порфирий выудил из бардачка пухлую книжку с корабликом на обложке, долго листал ее, хмыкал, но в итоге удовлетворенно кивнул и уверенно порулил по Невскому в центр.
Невский проспект выглядел вполне знакомо, с его невысокими домами, гремящими трамваями незнакомого вида, конями на мосту через Фонтанку (кажется, назывался он здесь как-то иначе) и золотым шпилем Адмиралтейства вдали. Отличия все же были, и москвичи слега подталкивали друг друга локтями, указывая кивками на замеченные детали – в Ленинграде и тот и другой бывали не раз, так что несовпадения с Петроградом сразу бросались в глаза. Но, в общем и целом, стиль города был практически тот же, что в очередной раз наводило на мысль о том, что похожие условия дают похожий результат. Порфирий свернул направо на Садовую все с теми же трамваями, пару раз притормозил на светофорах, впереди показались Лебяжья канавка и Летний сад.