Надежды и муки российского футбола

Мильштейн Олег Александрович

По футболу я могу точно сказать, что из себя представляет нация. Возьмите грузинский футбол. Он всегда был потрясающе красивый – даже когда, например, тбилисское «Динамо» (в некоторые периоды) особенно не отличалось. КПД полезности грузинской деятельности заключалось в вашем эстетическом впечатлении от того, как игрок это делает. Да, что он делает, уже неважно – важно как. И это видно всегда, и мне это милее, чем то, что я вижу у нас на поле.

Я вообще глубоко убежден в том, что есть вещи, в которых мы пытаемся конкурировать только по своей исторической заносчивости, между тем как конкурировать нам в них бессмысленно. На мой взгляд, ни наш кинематограф, ни футбол российский в ближайшие десятилетия не изменятся. По потенции, по векторам не похоже на то, чтобы российское кино переплюнуло американское: слишком сильное отставание в технологиях, в подходах, во всем. То же и в футболе. Не будем мы никогда играть, как бразильцы, – это понятно. Правда, в мировой культуре есть такой феномен – индийское кино. В Индии снимают восемьсот фильмов в год, и никакому Голливуду это

не снилось. Но нигде, кроме Индии, это кино не смотрят (ну может в каких-то сопредельных государствах). При этом индийское кино – это успешный бизнес и это, безусловно, закладка фундамента: чтобы потом сделать шаг вперед, надо сначала заняться субкультурой. Не надо нам того, что делают Газзаев, Романцев, – люди из-за этого, как видите, спиваются. Они не выдерживают. Бедный Романцев! Жалко Олега Ивановича, потому что от него прямо все ждут чуда. Откуда? Он же не Бог. Ты с собой сначала разберись, здесь, внутри. Это субкультура, безусловно. Тем более, что она никому кроме нас не нужна.

Я даже не знаю, почему я футбол предпочитаю другим видам спорта. Наверное, просто потому, что это как-то из детства… Но ведь хоккей, баскетбол, волейбол – тоже игры непредсказуемые. Просто в игровых видах спорта футбол, пожалуй, один из самых ярких: там возможно чудо, там очевидно более слабый вдруг может выиграть у сильнейшего. Это почти невозможно в индивидуальных видах спорта: в бадминтоне или настольном теннисе, в борьбе, в боксе. А в футболе достаточно двух-трех за игру таких стечений обстоятельств, чтобы вдруг сборная Бразилии проиграла команде Швейцарии со счетом 1:2. Это возможно, и на это чудо надеяться можно. Собственно, из-за этого, из-за непредсказуемости, футбол и есть чудо. Вспомните, «Бавария» – «Манчестер» в финале Лиги чемпионов: «Бавария», проигрывая за минуту до конца 1:0, выигрывает в дополнительное время. 99% людей ответит «нет», только один процент скажет «да» – и такое в футболе бывает!

В любом человеке есть труд и талант. Если у вас нет таланта, то, как бы вы ни работали, вы все равно не станете великим футболистом. Если вы не будете трудиться, имея талант, у вас больше шансов преуспеть, чем у других, но, как правило, ничего не получается. Но когда человек свою жизнь посвящает тому, чтобы трудом развить свой талант, то с ним случаются такие моменты, он переживает такие мгновения высочайшего возбуждения, когда у него вдруг открываются все энергетические клапаны, когда он вдруг воспринимает все необычно, начинает чувствовать острее. Вот это и есть то, что, наверное, называется вдохновением, и это бывает в спорте, безусловно. Помните, был такой финальный прыжок в длину американского атлета Бимона на Олимпийских играх в Мехико в 1968 году: он прыгнул на 8 м 90 см. Это было один раз в жизни, он больше никогда так не прыгал, и так никто еще двадцать лет прыгнуть не мог. Что это такое? Это чудо! Это вдохновение! А Марадона, который мог почти всю игру не играть, а потом брал мяч и обводил шестерых (!) соперников! Смотришь, вроде ничего особенного не делал: он же не перепрыгивал через противников с этим мячиком, не делал каких-то чудо-обводок – а вот обошел всех шестерых, прошел, как нож сквозь масло, и в итоге гол. Это разве не вдохновение, не чудо?!

А Федор Черенков?!

Были у нас футболисты – вот я их больше всего и любил – у которых, может быть, не хватало трудолюбия, но… У меня в юности был вообще кумир – Игорь Добровольский. Этот футболист у меня вызывал просто восторг: в этом человеке было все, что должно быть у футболиста. Мишель Платини! В принципе, это были явления одного порядка. Игорю, видимо, не очень повезло в жизни: он родился в не очень футбольной стране и большую часть своих сил потратил на то, чтобы выжить. Такой человек всегда сложно устроен. С ним не договоришься, как с каким-нибудь Шавейко, не получится. У нас же было всё, как в армии, все под одну гребенку. Поэтому у нас и звезды так быстро меркли… поэтому великий Кипиани мог быть звездой мирового уровня, а не стал. В футболе были великие тренеры – Якушин, еще кто-то, но фигур, сравнимых по своему масштабу, интеллекту и мощи с хоккейными тренерами Тарасовым, Тихоновым, Чернышевым, в футболе в последнее время не было.

В актерском деле очень редко, когда хорошие актеры становятся хорошими педагогами. Я не могу объяснить механизм этого процесса, но это действительно так. Футболист тоже, но футбольный тренер у нас – главная беда нашего сегодняшнего футбола. И это, по-моему, из-за отсутствия тренерской школы. Мы все еще вспоминаем

Аркадьева, по его конспектам пытаемся писать какие-то учебники, тренировать. А уже давно все по-другому. Я думаю, что если бы ситуация позволяла, скажем, отдать тот же «Локомотив», тот же ЦСКА, да и «Спартак», «Динамо» в руки грамотных, хорошо обученных иностранных тренеров, но если бы при этом не вертелись вокруг вездесущие функционеры и не решали бы проблемы личных контрактов футболистов, не принимали бы решений, куда девать деньги и как их правильно использовать, – вот если бы все это вдруг прекратилось, то, я думаю, все было бы по-другому. У нас ребята-то, в принципе, неплохие, талантливые. А если бы еще детей начали учить иностранцы – вот это было бы совсем хорошо! Тут надо что-то еще менять и в головах наших тренеров, и менеджеров, и функционеров.

Я не знаю, что сказать по поводу зависти и ненависти к футболистам. Она может исходить от представителей тех видов спорта, в которых просто иные заработки. Но… Вот почему-то, например, средний хоккеист – даже не так: просто процент людей, говорящих и мыслящих на должном уровне среди хоккеистов, – выше,

чем среди футболистов. Это правда. И про баскетболистов можно сказать то же самое. Я все пытался понять почему, говорил на эту тему с друзьями. Ответ такой: футбол, несмотря на то, что это игра коллективная, проходит на очень большом поле. Там разделение на защитника и нападающего гораздо заметнее, чем в хоккее, потому что у каждого свой квадрат, за который он отвечает, и он должен выполнять в этом квадрате определенное количество технико-тактических действий, которые в результате являются как бы «его» игрой. Если он хорошо их выполняет, то хорошо. Так что футбол – это достаточно монотонная вещь. В хоккее, например, скорость мышления определена самой игрой (и сама игра, и поэтому скорость мышления значительно быстрее), и это не может не сказываться на человеке, на его личности, на его интеллекте. Представьте себе кино. Есть камера, вы сквозь нее смотрите на мир, на события. Но вы же можете эту камеру поднять, переставить, перейти с ней на другое место и посмотреть на мир, на явление с другой стороны. Чем больше как бы таких точек, на которые человек может поставить свою камеру и посмотреть через нее в каждый данный конкретный момент времени; чем более искренне он убежден, что активно участвует в процессах, в событиях, – вот если человек обладает такой способностью, он, так сказать, в большей степени личность, чем человек, не обладающий такой способностью. Это применимо к хоккеисту, например, потому что он носится по этой площадке, смотрит на игру со всех сторон, участвует в ней. А футболист? Он когда еще забежит на штрафную площадку! Ковтун еще забежит, ладно, а как быть Филимонову!? Кстати, вратари потолковее, чем полевые игроки: они один на один все время, они интроверты в большей степени, с ними интересно.

Меня пугает то, что чем старше становится человек, тем он консервативнее. Меня пугает то, что те деньги, которые сейчас существуют в футболе, должны же все время расти! Эта ситуация должна развиваться, как всякий бизнес. И поэтому могут произойти какие-то изменения в структуре соревнований, в структуре национальных первенств, международных турниров, которые абсолютно нарушат и изменят наше устоявшееся представление о том, как это должно быть. И наши дети об этом даже задумываться не будут, а мы вроде как потеряли то, что имели. Меня это пугает, но это скорее проблема не футбола, а моя личная, мое личное ее понимание.

О других проблемах футбола. В 1990 году (чемпионат мира в Италии), в 1994 году (чемпионат в Америке), когда забивали по одному голу за три игры, казалось, что вдруг пропала сама игра, что мировой футбол в кризисе. Но позже выяснилось, что футбол жив, – он как-то сам себя превозмог, он как бы немного переродился за эти четыре-пять лет. Он превратился опять в совершенно замечательную игру, но уже на принципиально других скоростях. Конечно, мы уже никогда не увидим сборную Франции образца 1982 года, но такой игры и быть не может. Все изменилось: теперь у нас уже есть Интернет – письма, например, доходят за секунду. Поэтому и все должно быть гораздо быстрее! Но вот футбол как игра – жив. Футбол жив – это точно! Он преобразовался, окуклился и превратился в бабочку; потом, видимо, будет еще что-то, еще что-то, еще что-то… Но мы сами, к сожалению, не так будем быстро развиваться.

Я сразу представляю себя на месте Колоскова и начинаю думать о каких-то действиях, которые надо совершить, а потом понимаю, что я долго не проживу просто физически, если начну предпринимать эти действия. А поэтому, будучи реалистом, я понимаю, что только время все вылечит. Нельзя вырастить непьющего мальчика, у которого родители хронические алкоголики, – не получится, чуда не случится. Мне кажется так. Но вообще-то, по-хорошему, нужно заняться серьезным финансированием уже набившего оскомину детского футбола. Вот здесь я пошел бы по стопам Петра I. Я бы не пытался изобретать кораблестроение, если его уже изобрели и у них это неплохо получается, – значит, надо перенимать опыт. Надо приглашать сюда другие школы. Нужно создавать свои. Пытаются это делать, пытаются. Мой опыт общения с «Локомотивом» (я знаю приблизительно ситуацию в других клубах, с кем-то общался) показывает, что «Локомотив» отличается от других клубов в лучшую сторону. Мне очень симпатичен Юрий Павлович Семин. Я не знаю всей подноготной, но понимаю, что там наверняка есть что-то, чего мы с Вами не знаем, да и знать, наверное, нам не надо. Но этот человек искренне симпатичен мне и как личность, и как тренер. Из президентов мне наиболее симпатичен Филатов, тоже бывший футболист. У нас же все бывшие футболисты занимаются всем этим, что тоже, в общем, не совсем правильно.

Кстати, еще одна вещь: я бы, будь моя воля, открыл школу футбольных менеджеров. Это правильно, потому что это наука. Пригласил бы в нее иностранных педагогов, отобрал бы достойных кандидатов. Сделал бы школу бесплатной. Для этого нужно финансирование, но на разумные вещи, мне кажется, деньги найти можно.

Александр Асмолов

Доктор психологических наук, профессор,

заведующий кафедрой психологии личности МГУ,

редактор нескольких научных журналов,

публицист, общественный деятель

Футбол – правила для беспорядка?