Надежды и муки российского футбола

Мильштейн Олег Александрович

Я помню такого литовского футболиста (я учился с его братом в военном училище) – Айгис Бряунис, вратарь клайпедского «Атлантиса». Очень одаренный был человек, очень одаренный, талантливый вратарь. Но его сгубила красивая жизнь, красивый костюм, красивая обувь, пижонство, плевое отношение к работе… главное – красивая жизнь.

Сейчас этого почти нет. Сейчас все знают, что Олич, например, стоит пять миллионов долларов и зарабатывает миллион евро в год. Или, допустим, Ярошик, другие… Раньше мы не знали, сколько конкретно зарабатывали футболисты. Мы же не знали, например, что в «Шахтере» они получали и как шахтеры, и плюс как руководители каких-то физкультурных организаций. Сейчас этого нет, сейчас это все в основном на виду: есть контракт и статус профессионала, то есть четкие обязательства перед клубом. Пока это далеко от совершенства, но изменения налицо. Сейчас

в футболе другие люди и другие порядки. Подавляющее большинство футболистов прекрасно понимают, что век игрока короток и что за десять лет активной спортивной карьеры можно создать своей семье, близким, себе какой-то задел в денежном плане. Сейчас они прекрасно понимают, что если не будут работать как профессионалы, они ничего этого не получат. В этом плане сейчас футболисты другие. Мы живем в новых реалиях.

Коммерциализацию мирового футбола я оцениваю как нормальный процесс современного международного спортивного и олимпийского движения. Но с некоторым оговорками. Олимпийское движение всегда было якобы любительское, оно этим формально и отличалось от профессионального спорта, на этом и держалось. Конечно, привлечение каких-то компаний, фирм для проведения соревнований (допустим, той же Олимпиады) – это явление вынужденное: Международный олимпийский комитет не в состоянии проводить такие мероприятия. Однако коммерциализация нынешняя – это уже не любительство и не олимпизм. Для меня, например, Олимпийские игры умерли, как только к участию в них допустили профессионалов. Они тем и были интересны, чище, может быть, что там этих профессионалов не было. Сейчас же, скажу откровенно, я смотрю Олимпиаду, перещелкивая кнопками с одного канала на другой. …За исключением игровых видов спорта.

Что же касается футбола, то это нормально: без больших денег не будет хорошего футбола. Правда, Россия опять немножко извращает это понятие: большие деньги появились, а хорошего футбола нет. Но это и понятно: ведь на протяжении десяти лет (!) мы не развивали детский футбол. Последние два-три года (можно смело сказать) мы развиваем футбол. И его развивают прежде всего, конечно, многие команды на местах. В Москве это ЦСКА, «Локомотив» и «Спартак», где юные футболисты обуты, одеты, накормлены. Есть и создаются детские футбольные школы, академии, интернаты. Ведь это только-только начало возрождаться, буквально три года назад, а десять лет была пропасть! Почему к нам приезжают Ка-раман, Олич, Ярошик… да потому, что у нас нет своих. Говорят: зачем мы привозим африканцев и латиноамериканцев… Да у нас нет своих. Мы должны смотреть правде в глаза: у нас нет классных защитников. Например, Газза-ев, я уверен, поставил бы кого-то другого, если бы такие были. Но если Березуцкие – граждане России, но играют плохо, а, допустим, Рахимич – не гражданин России, но играет хорошо – кого ему ставить?! Это беда. Поэтому сейчас деньги вкладывают и в детские школы. И это, я считаю, «правильная» коммерциализация футбола. Тренер в ДЮСШ при классных клубах (в «Спартаке», в ЦСКА, в «Локомотиве») получает почти тысячу долларов в месяц. Это хорошая зарплата: ведь еще недавно он получал сто долларов, и те не всегда. Кроме того, он прекрасно понимает, что он получит еще и какой-то бонус, если его футболисты заиграют в основной команде.

Я думаю, лет через пять мы это дело поправим. Если все так же будет продолжаться в плане вложений в развитие инфраструктуры детского футбола, поправим обязательно. А сейчас без легионеров мы не сможем. Сейчас Заварзин призывает президентов всех клубов: «Давайте установим планку, зарплата игрока премьер-лиги не должна заходить за эту планку». Мне кажется, он прав. (Я был немного знаком с Юрием Владимировичем, когда он был генеральным директором «Спартака»). Мы каждый раз завышаем планку вот такими трансферами, как с Ярошиком, и мы можем прийти к тому, что произошло в Западной Европе, когда они достигли этой планки, и всё – платить больше нечем. Уже было крушение нескольких известных клубов – помните, когда «Милан» не то что в тройку, в десятку-то еле попал. Был такой период и в «Ювентусе». Мне кажется, что мы обязательно наступим на эти грабли, потому что у нас в России так принято: когда говорят, советуют со стороны, мы не слушаем. Мы доведем цены футболистов до абсурда, до критической точки – и получим футбольный дефолт. Кстати, этим же у нас сейчас страдает хоккей, баскетбол к этому идет.

А вообще коммерциализация мирового футбола – процесс необратимый, без этого никак. Не будет денег – не будет шоу на футбольном поле, не будет шоу – футбол не будет нужен никому.

СМИ и футбол. Это глобальная

проблема. Первостепенная. То, что появился сейчас специализированный спортивный канал, – это чудо, это благо. Есть 7ТВ. В кои-то веки мы можем выбирать в спорте, что нам смотреть! Много нареканий, много вопросов, много непонятного в том, как они транслируют, как показывают, но то, что это есть, – уже глобальное достижение. Кстати, почему у нас детский футбол умирал последние десять лет? По телевизору было все, что угодно: войны, президенты, политики (они должны, конечно, там присутствовать), но спорта не было. Футбола, в частности. Сейчас футбола много, и тот, кто хочет, его смотрит. Мальчишки в том числе. Роль телевидения здесь однозначно на первом месте. Сейчас в этом плане у нас громадный сдвиг. А в мире: приезжаешь, например, в Италию – и с утра до глубокой ночи и с ночи до утра только и говорят о футболе!

О роли комментаторов (я бы даже сказал шире – комментария, потому что надо говорить не только о спортивных журналистах, но и о тех, кто снабжает их материалом к комментарию) в привитии любви к футболу, к спорту вообще. В этом пункте надо говорить о профессионализме. Истерия, псевдопатриотизм, которыми дышало наше телевидение, передавая материалы из Солт-Лейк-Сити, свидетельствуют не просто о плохом профессионализме, но в первую очередь об уровне морали всех причастных к этим комментариям. На мой взгляд, всем понятно, что наших лыжниц на зимних Олимпийских играх в США никто не засуживал. Нормальному, здоровому человеку понятно, что никто там за ними не гонялся, никакая это не «охота на ведьм». Мы перед Олимпиадой хоть и закончили сотрудничать с лыжной сборной, но немножко знаем эту ситуацию. Наши олимпийские начальники нагнетали этот массовый психоз, когда говорили, что нас засуживают. Нет, нас не засуживали. И последующие события именно это и показали, когда во всех межгосударственных судах мы проиграли все иски. Это ведь не случайно. К сожалению, было так, как доказали судьи.

Работа спортивных комментаторов и телеведущих, тем более на зимних Олимпийских играх, где есть специфические виды спорта, очень тонкая и специфичная. Ее могут делать только специалисты или журналисты, разбирающиеся в этом виде спорта, а не дилетанты, а то и вовсе случайные люди, порой безграмотные и косноязычные, да и мировоззренчески совершенно не подготовленные. Убей бог, я не знаю, что такое «тройной тулуп» в фигурном катании. Я ничего не соображаю в этом виде спорта, и мне нужен очень хороший специалист, который поможет мне разобраться, понять этот вид спорта.

Если по этому пункту вести речь о футболе, здесь сложнее. Я его, как-никак, знаю изнутри, и многие комментаторы, признаюсь честно, просто раздражают меня – я иногда выключаю звук. Так, например, было на последней игре с «Вардером» из Македонии: я ее смотрел без звука. Нельзя навязывать свое мнение зрителям! Это, по-моему, самая главная беда у наших журналистов, телекомментаторов, хотя среди них есть много интересных молодых, перспективных специалистов своего дела. Но когда комментатор не любит «Спартак» или ЦСКА и пытается это навязать мне, это уже беда.

Вопрос о социальном статусе футбольного тренера мне очень близок. На мой взгляд, сейчас футбольный тренер – это прежде всего человек высокообразованный, высокоинтеллектуальный. Мировая практика именно это и подтверждает, и дело здесь не в возрасте («он молодой – пусть тренирует «Спартак»). Прежде всего человек должен быть внутренне к этому готов, и он должен сам для себя решить, сможет ли он работать тренером. Тренер – это прежде всего воспитатель. Некоторые футбольные функционеры хотят от этого уйти. Чем был хорош в определенное время Газзаев? Да тем, что он умел настроить команду. Когда это кончается, когда у тебя уже больше нет средств управления коллективом, надо уходить. Поэтому идеальный тренер – это высокоинтеллектуальный, высокообразованный, профессионально подготовленный специалист.

Социальный статус тренера достаточно высок, даже у нас в стране. Записаться в тренеры, получить команду – стоит очередь в РФС! Это же притча во языцех: у нас есть группа тренеров, которые ходят по кругу премьер-лиги из команды в команду, из клуба в клуб. Хорошо, что сейчас стали нарушать эту традицию, немного «передергивать». Это хорошо, надо доверять молодым. Но молодой молодому рознь. Когда игрока покупают за миллион долларов, по триста тысяч, бывает, оседает в кармане главного тренера. Это беда нашего российского футбола. Даже если он очень молодой, в такой ситуации он для меня ни как тренер, ни как человек уже не существует! Через эту призму я сейчас смотрю на господина Чернышева. Это беда «Спартака».