Надежней кляпа только пуля (Сын банкира)
Шрифт:
– Вот этим мы сейчас и займемся, – чуть заметно кивнул Гуров.
Неожиданно зазвонил его сотовый. В трубке послышался незнакомый женский голос:
– Алло! Здравствуйте! Это хозяйка магазина «Шмель», вы вчера просили выяснить насчет мальчика. Вспомнила я его. Он тут у нас бывал года то ли два, то ли три назад. Иногда забегал за покупками… Но больше я его не видела. Людей тут очень многих опросила, некоторые его тоже припомнили. А вот в нынешнем году он тут точно не появлялся.
Поблагодарив женщину за звонок, Гуров выразительно посмотрел на Стаса.
– Вот еще одно подтверждение того, что на снимке действительно никакой
Пройдя несколько переулков, опера подошли к типично деревенскому дому, крытому шифером. Через распахнутые настежь ворота был виден двор, загроможденный ржавым железом. Рядом с воротами стояли большие складские весы, на которых разбитной, смуглый мальчишка лет тринадцати взвешивал смятые ведра и тазы. Рядом стояли двое его светловолосых сверстников, которые, как видно, и принесли на продажу собранный ими хлам.
– Десять килаграма! – гортанно объявил цыганенок, ткнув пальцем в стрелку весов. – Я беру жистянка по полтора рубль, вам питнадцать.
Получив несколько монет, мальчишки направились в сторону «Баунти».
– Ну, вот и подхалтурили себе на мороженое, – посмотрев им вслед, отметил Гуров. – Эй, парень, а у тебя родители дома? Нам бы с ними поговорить, – обратился он к цыганенку.
– Атэц на работе, мамка дома. А у тебя жэлеза нет? Неси, куплю, цену хороший дам, – подбоченился тот по-взрослому.
– А ты в школу-то ходишь? – рассматривая «коммерсанта», рассмеялся Стас.
– Цыган не нужен школа. У нас – свой школа, – направляясь к дому, пренебрежительно прищурился цыганенок. – Читать, писать, деньги считать умею, и хватит. Жена кормить нада, одевать, обувать…
– Это он про какую жену толкует? Про свою, что ль? – Крячко недоуменно повернулся к Льву.
– Не исключено… – Гуров пожал плечами. – У них детей обручают еще в пеленках, так что… Ага, а вон и нынешняя хозяйка дома.
Он указал на пожилую, крупнотелую цыганку в традиционной цветастой юбке до пят, с большими янтарными бусами на шее, которая показалась на крыльце. Поздоровавшись, Лев поинтересовался, не знает ли та адреса людей, у которых их семья купила этот дом. Ну, или хотя бы не остались ли в доме от прежних стариков какие-нибудь фотографии.
– Нет, нет, мы их адреса не спрашивали, они нам не говорили… – поправляя на плечах яркую шаль, густым, низким голосом заговорила цыганка. – И карточек никаких не оставили. Такое они все забрали. Мебель оставили, вещи оставили, телевизор оставили, а карточки забрали с собой.
– А, кстати, это правда, что цыганки могут по фотографии найти человека? – хитро покосившись на Гурова, неожиданно спросил Стас.
– Десять рубли гони! – объявил, подойдя к ним, цыганенок.
– Не нада, не нада деньги. Они с милиции, скажу без денег. Карточку давай…
Ошарашенный ее проницательностью, Крячко достал фото мальчика. Цыганка сжала снимок меж ладоней и, зажмурясь, что-то тихо начала бормотать по-цыгански.
– Что такое за ерунда? – неожиданно воскликнула она, разжав ладони и рассматривая фотографию. – Он и здесь, он и там, он… Ничего не понимаю. Могу сказать только, что живой он, но рядом с ним очень плохой человек. Очень плохой!
В главк опера прибыли уже в первом часу. Поскольку проблема обеда незадолго до этого уже была решена, они
В столичном департаменте здравоохранения просьба Гурова найти ему нужного человека у кадровиков вызвала некоторое замешательство.
– Вы представляете, сколько – даже не десятков – сотен работниц больниц, поликлиник, роддомов, лабораторий и других медицинских учреждений носят имя Любовь Дмитриевна? – укоризненно выговаривала Гурову пожилая дама в элегантном костюме классического стиля. – Боюсь, это проблема не пяти минут. Значит, сейчас ей немного за сорок… А какой институт она закончила, вы не знаете?
– Да вот я и этот факт надеялся прояснить с вашей помощью… – Гуров сконфуженно развел руками.
– Ой, мужчины, мужчины! – Дама рассмеялась и погрозила ему пальцем. – Вечно норовите переложить свои проблемы на бедных и без того перегруженных женщин. Ну, хорошо, часа через два подойдите, я попытаюсь вам помочь. Раз уж этого требуют интересы поиска пропавшего ребенка – тут отказывать просто грешно.
Гуров вышел на улицу и огляделся. Вокруг кипела обычная дневная городская жизнь. По дороге шел нескончаемый поток машин, что в какие-то мгновения начинало казаться кадром из компьютерной игры, где виртуальные авто появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Прохожие спешили по своим делам, каждый со своим настроением, с грузом своих проблем. Гуров посмотрел на часы. Назначенного ему времени ждать предстояло еще довольно долго, и поэтому он решил зайти в ближайшее кафе, немного подкрепиться. Сидя за столиком, он не спеша жевал недурно приготовленный бифштекс и размышлял о сложностях и странностях этой загадочной штуки – человеческой жизни…
Ровно через два часа Лев снова входил в уже знакомый кабинет. Его хозяйка разговаривала по телефону, и поэтому ему пришлось минут пять поскучать у большого окна, через распахнутую створку которого ветерок забрасывал в помещение тополиные пушинки.
– Итак, молодой человек, – положив трубку, дама сдержанно улыбнулась, – могу вас и порадовать, и огорчить одновременно. Да, действительно, мне удалось найти вуз, в котором училась Любовь Дмитриевна Зубалина. В восемьдесят четвертом году она закончила учебу в Первом медицинском институте с квалификацией врач-педиатр и была направлена на стажировку в одну из детских клиник Ногинска. Ну а вот что касается того, где она сейчас, то тут гораздо сложнее. В Москве работает свыше сотни врачей, которых зовут Любовью Дмитриевной. Названному вами возрасту соответствуют двенадцать, из них педиатров трое. Вот их места работы и жительства. Кстати, должна вам сказать, что иногда специалисты меняют не только профиль своей работы, но саму профессию. Так что, надеюсь, вам будет сопутствовать удача.
Поблагодарив даму за собранную ею информацию, Гуров вышел на улицу. Он направился к машине и вдруг почувствовал дикую усталость и невыносимое желание, бросив все, поехать домой, завалиться на диван и – уснуть… «И вечный бой, покой нам только снится… – мысленно процитировал он Блока. – Вот так вся жизнь и проходит в непрерывной погоне за жульем, за бандитами, за всевозможными отморозками… Стоп, стоп! Что это я так расфилософствовался? Старею, что ли? Ну уж нет! Рановато, оперуполномоченный Гуров, думать о лежанке, рановато…»