Надежный человек
Шрифт:
— И что же было? Сумел оправдаться? — спросил Сыргие, опуская пистолет в прикрепленную под пиджаком кобуру.
— Какой-то осел научил гадостям…
— Эго и понятно… но что было дальше?
— Кое-что было, — спокойно, пожалуй, чрезмерно спокойно ответила Илона. — Подробности, надеюсь, излишни?
— Послушай, — озабоченно проговорил Сыргие, — я давно хочу спросить… Почему у тебя такое желтое лицо? Плохо переносишь болтанку?
— Кесэнэм сейпен! — ответила она, прикрывая платком рот. — Мне и в самом деле плохо, только вряд ли из-за качки… — она сверкнула
Он приставил к уху ладонь и слегка наклонил голову, чтоб лучше слышать ее.
— Почему же эти желтые пятна на лице? — упрямо повторил он.
— Откуда мне знать? — наигранно беззаботно ответила Илона. — Быть может, дело просто в беременности.
— Что за шутки? О какой беременности ты говоришь? — ошеломленно воскликнул он, отводя глаза в сторону, чтоб не увидеть в ее глазах подтверждения своим подозрениям.
— О какой? Надеюсь, нормальной и удачной. Остальное тебе знать не обязательно.
— Возможно. Но ты обязана была сообщить Зуграву.
— Так и сделаю. Доложу при первой возможности.
Больше они не обменялись ни словом, хотя молчание не походило на ссору или размолвку, В основном дремали — то он, то она. Позднее, когда пилот дал знак готовиться к прыжку, тщательно проверили, все ли друг у друга в порядке, и Сыргие особенно внимательно осмотрел, как снаряжена Илона; затем, надежнее затянув на груди Илоны ремни парашюта, нашарил в темноте ее руку и попытался незаметно прикоснуться к ней губами.
Наступила пора прыгать, и они полетели в бездну, в мглистую темень ночи, в пропасть, которая стремительно рвалась навстречу, чтобы в какое-то мгновение обернуться чужой, незнакомой местностью, соответствующей заранее помеченной точке на стратегической карте.
Приземление прошло благополучно, но оказались они не в лесу, как было предусмотрено, а на самой опушке леса, вблизи небольшого хутора, тоже, конечно, отмеченного на карте. По приземлении они должны были ожидать сигнала в лесу — партизанского костра и пойти на огонь, руководствуясь компасом. Вдвоем их послали только для подстраховки: задание можно было поручить одной Илоне, знавшей венгерский язык, но все-таки сил было больше у него, мужчины. Партизанам нужно было передать крайне важные сведения: командование сообщало координаты тайного склада оружия, каким-то чудом не обнаруженного в свое время фашистами, и выполнить задачу нужно было любой ценой. Если один из них погибнет или попадет в руки к врагу, другой все равно должен был поступать строго по инструкции, только удесятерив меры предосторожности. Выполнить, во что бы то ни стало выполнить приказ!
И вот вмешался туман, воздушные течения. Парашюты отнесло к хутору. Ничего страшного в этом не было, если учесть, что стояла глубокая ночь. До рассвета было еще далеко, они успели бы закопать парашюты и уйти в лес. Не таким уж страшным оказалось и неудачное приземление Илоны — она сильно ушиблась, и Сыргие пришлось даже помочь ей подняться, поддержать, пока она с грехом пополам начала шевелить ногами… Все бы ничего, если бы во мраке ночи вдруг не раздался
С него, с этого ненавистного лая, все и началось.
В темноте замелькали тени. Что это за люди? Друзья? Враги?
Тени.
Не то чтоб закопать парашюты — Волох даже толком не успел отстегнуть на Илоне ремни и пряжки.
Он, как ребенка, схватил ее на руки и осторожно, стараясь уберечь дрогоценную ношу — жену и ребенка — от тряски, стал уходить к лесу.
— Спокойно, дорогая, спокойно, не теряйся. Не забывай, что теперь нас не двое, а трое, и мы обязаны сохранить свою жизнь ради него, третьего. Лес уже совсем близко. Там мы будем в безопасности…
Задыхаясь, он попробовал бережно переложить свою ношу на спину, чтоб было сподручнее и можно было убыстрить шаг. Но Илона воспротивилась изо всех сил:
— Оставь меня, умоляю. Здесь, в высокой траве, меня не найдут. Уходи сейчас же. И береги пакет. Пакет!..
Она уперлась ногами в землю, так что Сыргие вынужден был остановиться. Он опустился на одно колено, уложил ее на траву, крепко обнял.
— А ты береги его, — прошептал он и быстрыми, резкими прыжками — то в одну, то в другую сторону — бросился бежать в темноте, чувствуя, что следом, всего в нескольких шагах, бешено мчится собака, готовая разорвать его на куски. Она уже совсем было настигла его и даже, покуда Сыргие доставал пистолет, вцепилась ему в ногу. Но тут же покатилась с жалобным воем — пуля угодила ей прямо в лоб.
— Взять живым! Живым! Любой ценой! — доносились из темноты хриплые, лающие крики. Черные тени орали, метались, и голоса врагов служили ему ориентиром, указывали, какое направление выбрать, чтоб не угодить к ним в лапы, не дать вырвать из-за пазухи пакет!
Тени, вставшие из темноты перед Илоной, не успели еще как следует вырисоваться, а на смену им уже выступили фигуры жандармов. Она оказалась в кругу винтовок со штыками наголо.
— Руки вверх! Тот, кто убежал, — кто он? Отвечай!
У ног Илоны трепыхался парашют.
— Ни с места! — раздался очередной окрик, и кончик штыка сверкнул у самой груди Илоны. — Эй, кто там! Идите сюда, птица, кажется, попалась важная! Не шевелись — ‘штыки наголо! — прокричал жандарм во второй раз, и Илона с горечью подумала: если бы успела вовремя освободиться от проклятых ремней, по крайней мере могла бы попытаться убежать. Теперь же…
Вскоре, однако, стало ясно: ничего бы у нее не вышло. Когда жандарм, подталкивая в спину прикладом, приказал идти вперед, Илона не смогла даже сделать один шаг — упала без чувств на землю. Жандармам пришлось положить ее на повозку.
В жандармерии она сразу же оказалась в окружении стаи мужчин — и офицеров, и одетых в штатское. Более всего господ офицеров волновало: «С каким заданием вас забросили?»
Но Илона молчала.
— Почему вы не застрелили ее, а? — услышала она после того, как люди, стоявшие вокруг нее, слегка расступились.
Спрашивал высокий жандарм, по–видимому, шеф поста. Он никак не мог понять, почему ее взяли живьем, просто не мог в это поверить, и потому попрекал даже солдата, приставленного к ней.