Надзиратель планеты Земля
Шрифт:
– Чем обязан, сэр?
– У меня есть для Вас поручение, господин Александер. Присаживайтесь.
– Благодарю.
Найтвуд опустился в роскошное кожаное кресло, которое скорее располагало к неспешной дружеской беседе, чем к серьезным деловым разговорам.
– Что я могу для Вас сделать?
Найтвудупоказалось, что Министр слегка улыбнулся. А может, так причудливо сложилась игра тени и света, просачивающегося сквозь неплотно прикрытые жалюзи.
– Мне всегда нравилось в Вас это, Найтвуд: Вы не любите терять времени. Мало кто понимает, что время – чрезвычайно ценный ресурс. Которого нам, к сожалению, всегда не хватает. – Министр обернулся к своему помощнику. Тот молчал. – Так как все мы занятые люди, перейдем прямо к делу. У меня есть для Вас поручение, имеющее секретный характер. Кроме меня лишь несколько человек осведомлены о предмете нашего с Вами разговора. Так все и должно остаться. Вы понимаете меня?
– Думаю, да, сэр. Этот разговор и даже вызов в Ваш кабинет останутся между нами. Но прежде чем Вы изложите мне предмет поручения, сэр, могу я спросить, почему вы обратились именно ко мне?
– Вы имеете в виду, в обход официальных каналов? – Министр обогнул стол и расположился в своем кресле. Он сложил руки на столе. – Потому что это неофициальное задание, господин Александер. Конечно, перед тем, как остановить выбор на Вас, мой человек тщательно изучил вашу работу и биографию. Вы идеально подходите для этого дела. Шесть лет безукоризненной работы. Ни одного нарекания, даже ни одного опоздания за все годы. Не женаты и никогда не были, детей тоже нет. Ни с кем не водите близкой дружбы. Ни в отделе, ни за его пределами.
Похоже, все, что вас интересует – это исключительно работа. Я не верю, что такое бывает, но мои люди не смогли откопать на Вас ничего: ни грязи, ни какой-либо провокационной информации. Меня уверили, что Вы – идеальный кандидат. К тому же мы уже прибегали к вашим услугам несколько раз. У меня прекрасная память на всех моих сотрудников. Тогда ваши отчеты действительно сослужили нам службу.
К тому же Вы – блестящий специалист. По мнению многих, лучший в отделе. Вы давно могли бы занимать кресло главного аналитика, если бы были чуть более амбициозны.
Господин Тавис сверлил Найтвуда тяжелым взглядом карих глаз. Что это, проверка?
– Меня устраивает моя должность, – ответил Найтвуд. – Я просто люблю свою работу и не хочу никакой другой.
– Многие сочли бы это весьма похвальным. Но лично я нахожу такое безразличие к карьерному росту несколько подозрительным. Впрочем, подозрительность – то, за что мне платят деньги. Так что не принимайте это на личный счет.
Итак, проект, к которому я намерен вас привлечь, имеет секретный характер, – даже для отдела, чья деятельность и так засекречена.
По моим личным каналам я получил информацию о разработке Северными Штатами Америки некоего проекта под названием «Пустошь». Это технология на основе использования энергии темной материи.
Министр выдержал небольшую паузу. Сердце Найтвуда глухо стукнуло. Ему показалось, что этот звук эхом прокатился по всей комнате.
– Но, сэр, ни у кого в мире сейчас нет таких технологий.
– Мы тоже так думали. Но у нас есть данные, что Северные Штаты в тайне ото всех открыли такую технологию. Эта информация тщательно проверена. У них не просто есть технология, оружие уже находится в разработке.
Найтвуд сглотнул комок, подступивший к горлу. В голове звенело. Он постарался заставить голос звучать буднично.
– В таком случае, сэр, это полностью изменит расклад сил на мировой арене.
Министр угрюмо кивнул.
– Я хочу, чтобы Вы лично проанализировали эту информацию и оценили наши шансы в новой игре. Докладывать будете лично мне. Все ясно?
– Да, сэр.
– Тогда приступайте.
***
Найтвуд сидел на мягком диване в приемном покое. Делать было нечего, так что он занимался тем, что рассматривал других посетителей, оказавшихся в комнате вместе с ним. Помимо него тут находилось еще три человека. Лысеющий пожилой мужчина на кресле напротив читал газету, ни на кого не обращая внимания, будто оказался здесь случайно. Пара средних лет тихо перешептывалась. Скромно, но опрятно одетая женщина все время держала мужчину за руку. Он затравленно озирался, подскакивая на месте всякий раз, как за дверью раздавались голоса.
Одна из белых ламп, протянувшихся по потолку на всю длину коридора, болезненно мигала, словно в предсмертной агонии. Найтвуд старался не смотреть на нее, опасаясь, что белый до рези в глазах свет снова вызовет приступ мигрени. Из кабинета высунулась молодая медсестричка, назвав фамилию из списка. Нервный тип вскочил с места и, сгорбившись, пропал за дверью. Найтвуд пожалел, что не прихватил с собой ничего почитать.
Через полчаса мужчина появился из кабинета. Сгорбленные плечи и шаркающая походка. Жена снова схватила его за руку и увела прочь по коридору. Найтвуд смотрел им вслед, пока медсестра не назвала его фамилию.
Он вошел в кабинет с белыми стенами, заклеенный плакатами на тему важности здорового образа жизни и профилактики заболеваний. Молодой врач, сверкающий идеальной улыбкой, как на осточертевшей рекламе зубной пасты, приветливо пригласил его сесть в потертое черное кресло. Найтвуду тут же захотелось въехать ему по застывшей в довольстве физиономии. Чтобы отвлечь себя от этой мысли, он угрюмо уставился в окно, которое смотрело на серую стену отделения напротив.
– Мы получили результаты МРТ, – заговорил доктор Улыбчивый. – К сожалению, мои опасения сбылись. Только не надо волноваться. Помните, что с возможностями современной медицины, в 50% случаев возможна долгая, почти полноценная жизнь.
– Послушайте, доктор… Риглис, – Найтвуд вгляделся в бейдж молодого врача. – Давайте пропустим вступление. Просто скажите мне результат.
Доктор Риглис, как хороший актер, мигом убрал с лица сочувствующее выражение. Теперь оно застыло маской профессионала, выступающего с докладом на конференции.
– У вас обнаружена опухоль в височной доле. Три с половиной на два и восемь сантиметра.
– Большая, – только и выдавил Найтвуд, вглядываясь в лицо Риглиса, пытаясь прочесть на нем ответы еще до того, как врач произнесет их.
– Да, большая. – Доктор отложил результаты исследований, сложив руки на столе в доверительном жесте. – Анализы показали, что опухоль злокачественная. Это рак. А из-за размеров и положения, опухоль неоперабельна.
Рак. Это слово, будто произнесенная во весь голос неуместная реплика в переполненном людьми зале. Рак? Нет, этого не может быть. Это невозможно. Только не с ним. Только не сейчас.
Рот перекосила кривая усмешка. Доктор поднял брови, глядя на его реакцию. Найтвуд знал про стадии отрицания, через которые проходят все больные, узнающие о смертельном диагнозе. Потому-то его и позабавила собственная реакция. Для него это не было отрицанием. Не так, как для других. Ведь и он не такой, как все остальные. По крайней мере, он продолжал в это верить.