Наедине с дьяволом
Шрифт:
Демон поднял голову, посмотрев на Сакуру своими красными глазами. В них, кроме ярости и злобы, не читалось ничего. Сакура всхлипнула от ужаса. Глаза цвета спелого граната, царапина на гладкой щеке… чёрные губы, такие манящие, влажные от слюны и крови… он вдруг нахмурил тонкие брови, зарычав на Сакуру. Ей казалось, что он кинется на неё. Кажется, он даже приготовился для такого, а девушка заплакала, глядя на него и обхватив ладонями лицо.
– Монаэль… - тихо пробормотала она, склонив голову набок и коснувшись его вспотевшего лба, осторожно поцеловав его и почувствовав солёный привкус пота и крови. – Неужели ты не узнаёшь меня? Монаэль…
Она стала целовать его лицо. Осторожно, будто боясь причинить боль, так осторожно, что демон потихоньку затих. Он перестал рычать,
– Всё хорошо… - тихо сказала она, оглянувшись на рычание сзади. Ничего особенного, всего лишь снова кого-то откинуло в сторону. – Монаэль, пожалуйста, давай уйдём отсюда, я не хочу здесь больше находиться… прошу тебя…
Он кивнул. Он не стал ничего говорить, всего лишь ласково и с нежностью коснулся своими чёрными губами её аккуратного ушка. Лёгкое дуновение, и вот она уже ничего не чувствовала, провалившись в сон…
Как странно, что он даже в облике демона способен на такую ласку…
Когда он вернулся домой, то тут же положил девушку на кровать. Он был уже в своём нормальном человеческом облике – рога вернулись на место в маленькие наросты, а в спину вросли крылья, да и хвост тоже пропал. Сакура почувствовала, как оказалась на чём-то мягком, и приоткрыла глаза. Он ведь усыпил её, почему она проснулась? Девушка чуть приподнялась на локтях, видя, как демон навис над ней. На его гладкой щеке всё ещё остался небольшой порез, и девушка осторожно, будто боясь, протянула к нему руку, коснувшись щеки. Улыбнувшись, Монаэль перехватил её тонкую ладонь, еле ощутимо сжав. Хотелось сказать ей о том, что она в безопасности, что всё хорошо и что теперь её никто ни в коем случае не обидит. Он продолжал улыбаться. И эта красивая, нежная улыбка успокаивала Сакуру… она не могла объяснить, почему, но всё же… даже демоны могут красиво улыбаться.
– Всё позади, да? – тихо спросила она.
Монаэль кивнул. Сразу же, едва ли он перехватил её ладонь, он стал гладить внутреннюю сторону тонкого запястья девушки кончиком большого пальца. И он сразу же понял, насколько нежна её кожа… да, именно в этом месте… в этом месте она даже какая-то бархатная, не то, что у демониц в аду – шершавая и неприятная на ощупь. А такой приятной кожи демон никогда не касался… для него было в новинку чувствовать такое нежное существо рядом с собой. Почему-то именно сейчас, в этот момент, он стал осознавать, насколько ценно то сокровище, что он нашёл. Или она его нашла? Это ведь так странно… ему почему-то казалось, что это Сакура нашла его. Что плохого в том, что он так случайно забрёл на территорию школы? Это ведь она первая к нему пристала и начала разговаривать, даже если он просто следил за ней. Всё это… странно. Странно и состоялось их знакомство. Наверное, она никогда это не забудет. Улыбнувшись, Монаэль опустил глаза. Она ведь не захочет, чтобы состоялась их близость, он уже это подозревал. Кому охота отдать свою невинность демону?
– Монаэль… я так и не подарила ничего тебе…
– Я же сказал, что… - начал он, однако девушка, густо покраснев, покачала головой, опустив длинные ресницы, а затем снова подняв их, глядя на него исподлобья.
Он шумно сглотнул, и вот уже Сакура потянулась другой рукой к его красивым пухлым губам. Такие красивые, некогда чёрные, но всё равно наверняка нежные и такие… любимые? Да, сейчас именно любимые. Она выдохнула, когда коснулась его губ кончиком пальца. Такие тёплые, может быть, даже горячие. Почему ей так хочется того, в чём она боится ему признаться? Наверное, он не станет принимать её подарок… Сакуре так казалось. Какому демону нужна смертная? Девушка чуть улыбнулась. В его чёрных глазах она почему-то видела небывалую нежность и заботу о ней, но Монаэль вовсе не собирался уходить, как Сакуре сначала показалось. Он преспокойно сидел на уголке кровати, оперевшись на один локоть и склонившись к девушке. Если бы он наклонился ниже, то смог бы почувствовать вкус её губ на своих…
– Знаешь… я не знаю, понравится ли тебе мой подарок… - снова заговорила Сакура, продолжая водить тонким пальцем по его нижней губе.
Он чуть улыбнулся – видимо, было щекотно. Ей почему-то невообразимо хотелось, чтобы этот подарок был лучшим за всего его четыреста лет. Это казалось бредом, наверняка у него были подарки и получше, но… но почему-то ей действительно этого хотелось. Она чуть потянулась к нему, привстав на локте… вот уже почти. Почти что она коснулась его губ. Так тепло и так маняще… так хочется поцеловать его, его губы… внутри разгорается какое-то адское нетерпение. Но ей обязательно нужно, чтобы он что-то ответил на её слова.
– И вообще, дарили ли тебе когда-нибудь подобные вещи…
– Подобных вещей мне никогда не дарили, - выдохнул он прямо на её губы, улыбнувшись, а затем сразу же поцеловал.
Властно? Нет. Сердито? Нет. Подчиняюще? Нет. Так… нежно и аккуратно, так осторожно. Будто бы он боялся спугнуть её. И так было странно, что она действительно готова отдать всю свою невинность в руки демону. А может, и не только в руки. Он чувствовал себя сейчас тоже странно. Если с демоницами в аду всё протекало так жёстко и так резко, без всякого душевного удовольствия, то всё сейчас было иначе. Сейчас в первую очередь нужно сделать приятно той девушке, которая лежит перед ним. Не нужно делать резких движений, не нужно показывать ей своё желание удовлетворить себя самого… нужно показать ей настоящую и истинную любовь, на которую только может быть способен демон.
Сакура выдохнула, подняв руки и осторожно обняв его за шею. Нужно прислонить его к себе, сделать так, чтобы ему тоже было хорошо. Так тесно, так крепко, такой удивительно прочный контакт двух тел… к чёрту всё. И почему она решилась на это только сейчас? Почему она только сейчас решилась на то, чтобы чувствовать над собой столь сильное и столь красивое тело? Непривычно… непривычно и то, как её узкой талии касаются широкие мужские ладони, а затем притягивают её к себе. Опять теснота, от которой становится практически нечем дышать. Опять та теснота, от которой можно задохнуться, если вовремя не втянуть в грудь побольше воздуха. И Сакура этого не сделала, начиная задыхаться: то ли от такого поцелуя, то ли от тех ощущений, которые ещё предстоит испытать.
Он не держал её за запястья, просто стремился принести какие-то приятные ощущения своими руками, гладя то талию, то хрупкие плечи, то постепенно переходя к ногам, задирая подол платья. Даже платье сейчас было ни к чему, как ему казалось. Сейчас главное – это её ноги… да, ему нравились ноги девушек. Они были самой красивой частью тела для Монаэля, а у Сакуры они были такими стройными и такими худыми, что хотелось не только касаться их кончиками пальцев, будто боясь, что они расколются, подобно фарфору, а целовать их, касаться губами, перемежать прикосновения горячего языка с короткими поцелуями и покусываниями… выдохнув, девушка вдруг села в кровати, протянув к нему тонкие руки и притягивая к себе. И действительно, к чёрту всё, пусть будет так, как есть сейчас. Снова выдох, снова тонкие руки обнимают его за сильную шею, притягивая к своему нежному тельцу и перебирая угольно-чёрные густые волосы, зарываясь в них пальцами. И это… дьявольски приятно.