Наедине с памятью
Шрифт:
В опытах на животных также было показано, что эмоциональная окраска обучения какому-нибудь навыку с помощью стимуляции зон мозга, связанных с эмоциями, существенно ускоряет запоминание и делает его более прочным.
Но вот информация зафиксирована. Теперь, если в момент, когда её нужно вспомнить, появляются эмоционально значимые раздражители, их воздействие может быть различным. Припоминание информации может улучшиться (каждый знает, как остро и ясно работает иногда память в критических ситуациях), но может быть и просто задавлено («отшибло», как говорят).
Пока, в пределах данной главы, можно сказать, что оптимальным, видимо, является эмоциональный фон, сходный по характеру с запоминаемой информацией. Но встречаются, однако, люди, которым именно контрастирование общего фона и запоминаемой информации помогает лучше запомнить. В этом как раз нет, пожалуй, ничего парадоксального, потому что уже упомянутая нами электростимуляция зон мозга, как, впрочем, и вообще придание эксперименту эмоциональной окраски, вызывает, по современным данным, именно контрастирование восприятия раздражителей, которые мы регистрируем.
Настало время напомнить, что эта глава не случайно называется «Парадоксы памяти». Разве не странно, что в одной и той же главе поместилось и предположение (почти утверждение), что мы запоминаем всё или почти всё, с чем встречаемся в жизни, и рассуждения о том, что способствует запоминанию и что ему мешает. В чём дело? Как стыкуются эти положения? Мы ответим на эти вопросы в следующих двух главах, пока же ограничимся тем, что запоминание само по себе, если оно пассивно, если в нём не участвует наше «Я», — это накапливание богатств в лабиринте, ключи от сокровищниц которого находятся в огромной запутанной связке. И ключи эти безлики.
Образно говоря, запоминание без цели, без личностного смысла — это стрельба в пустоту. Понятно поэтому, что лёгкость нахождения дороги к нужной информации зависит от эмоционального фона как при запоминании, так и при воспроизведении. Эти вопросы будут подробно рассматриваться в главе «Память глазами психолога».
Теперь коснёмся ещё нескольких факторов, влияющих на функцию памяти. К таким факторам относится, например, сон. Всякий знает, что мысль, промелькнувшая перед самым засыпанием, наутро вспоминается крайне трудно или не вспоминается вообще. Что-то было несомненно важное, но что?
Как они всегда интересны, эти мысли в полусонном состоянии — не потому ли, что мы бессильны восстановить их в точности и работаем, так сказать, с образом мысли? Так поэт, своевременно не записавший мелькнувшие где-то на околице сознания строки, бьётся потом, вспоминая их и отвергая всё, что приходит на ум (всё не то, не так, слабо), в том числе отвергает и ту самую, желанную, единственную, великолепную строчку.
Получается, что сон мешает запоминанию. Есть даже предположение, которое, правда, очень трудно проверить, что из наших бесчисленных сновидений мы помним лишь те, что непосредственно предшествовали просыпанию или даже вызвали его. Всё это, наверное, так и есть.
Многочисленными экспериментами на животных показано, Однако, что сон играет важную роль в воспроизведении следа памяти и, возможно, даже в самом запоминании. Учёные описывают две фазы сна — «быстрый» и «медленный». Во всяком случае, если в эксперименте животное всякий раз будить в фазе «быстрого сна», который сопровождается сновидениями (движениями глаз, так называемой активированной энцефалограммой), — так вот, если животное лишить этого вида сна, оставив ему на долю только «медленный сон» (когда отсутствуют внешние проявления активности), то назавтра оно не может воспроизвести то, чему его учили вчера, или делает, но с большим трудом. Предполагается, что именно во сне происходит сортировка и, так сказать, укладка на полочки накопленной за день информации. Только это должен быть здоровый, полноценный сон.
Резюмируя всё, чего мы коснулись в этой главе, можно сказать, что для успешного запоминания и последующего воспроизведения информации необходима установка на запоминание и даже на длительность хранения запоминаемого материала. Если мы учим материал только к экзамену, то мы забудем его гораздо скорее, чем когда учим его с установкой «навсегда».
Необходимо отношение к запоминаемому материалу. Эксперименты показывают, что из суммы предлагаемой для запоминания информации человек запоминает лишь 16 % безразличной ему, 80 % эмоционально окрашенной и 4 % той, отношение к которой он не смог охарактеризовать.
Наконец, нужна организация материала. Осмысленный материал запоминается в девять раз лучше, чем набор слов, а материал, пересказанный своими словами, запоминается прочнее, чем принимаемый в виде готовых фраз.
И ещё нужна техника запоминания.
Кроме того, важен род занятий до и после работы с материалом. Об этом мы расскажем в следующих главах.
Рассмотрим теперь механизм функционирования памяти, как их себе представляют авторы книги — психолог и физиолог.
Естественно, что мы не претендуем на всеобъемлющее изложение, да это и не в наших силах. Мы, как уже говорилось, исследуем свои модели, свои определения памяти, о них и будем говорить. Мы не претендуем на полное соответствие двух последующих глав всем принятым сегодня в науке представлениям и положениям. Впрочем, для нас, как для научных работников, это было бы и неверно. Но мы обещаем, что специальные вопросы будем пропускать через фильтр основной задачи этой книги: помочь читателю понять, как связать для себя запоминание и воспроизведение информации.
Глава вторая
Память глазами физиолога
В предыдущей главе мы не случайно говорили о сложностях определения памяти, как инструмента нашей мысли, и памяти, как объекта исследования. Говоря в связи с этим о зыбкости границ между научными дисциплинами, занимающимися памятью, и о сложности классификационного разделения этих дисциплин, мы, в частности, избавили себя от необходимости рассматривать определение памяти.
Эта глава написана физиологом, но это не значит, что автор будет говорить о некой физиологической памяти вообще или о памяти, исследуемой строго физиологическими методами. Автор намерен рассказать о памяти, которую он, как физиолог, исследует. Рассказ будет о той памяти, которая, будучи представлена в виде ли модели, в виде ли рабочей гипотезы или результатов эксперимента, скорее физиологична, чем психологична.
Попробуем объяснить, что при этом имеется в виду. Дело в том, что физиолог, беседуя с читателем о памяти, расскажет в основном о механизмах памяти, об общих принципах её работы.