Наедине со вселенной

Бойкова София

Свет в крутизне дорог,

Надежда среди тревог,

В поисках – счастья след,

Песня бегущих лет,

Сила для новых дел…

Прост материнский удел.

Ольге

Так кругло все, так однозначно,

Так смело рифмою звенит Твой стих.

А мой песчинка в ране,

Печалью памяти зудит.

Твоя печаль – лишь сумрак летний,

И быстротечна и легка.

Моя –

Звезда в ночи кромешной,

Мне светит и ведет меня.

Пред ней стою и жду рассвета,

Жду утра солнечного дня. Я жду…

А ты судьбу торопишь

И в жизни все берешь сама.

Твои глаза – глупцам ловушка,

Обман беспечных простаков.

В них безразличное радушье

Противоречий ласке слов.

Покой душе твоей не снился

И ревность гложет каждый миг:

Чужой успех, чужая радость,

Покупка, просто новый стих.

Все тема, повод беспокойства,

Боязнь в сравненьи проиграть.

Так мелко, глупо, безнадежно,

Всю эту тщету жизнью звать.

Наверно, ты счастливей многих.

Где не умнее – там хитрей,

Где не красивей – там нарядней,

Но все расчетливей и злей.

Ты день за днем и год за годом

Горишь в тщеславье в суете,

И в этой гонке бесконечной

Теряешь лучшее в себе.

Мне жаль всего, что я любила

И что утрачено тобой,

Что не могу сказать как прежде

Тебе: – «Друг мой!».

Душа колотится

Душа колотится о жизнь,

Как рыба в речке мелководной:

То мчит с утеса сверху вниз,

То по равнине вкось и кривь,

То давит глыбой льда холодной.

От боли рыба не кричит.

Верней, никто ее не слышит.

Стремнина мчит, а камень близок,

И рыбы путь от слизи слизок,

И рыба немо… тяжко …дышит.

Река не ждет ее, спешит,

Волочит за собой потоком.

Глядишь, на отмели лежит,

И с укоризною глядит

На солнце стылым рыбьим оком.

Есть параллели, нет ли их –

У каждого свое, однако.

А я вот так: то сверху вниз,

То по равнине в кровь и слизь…

За счастье жить – по силам плата.

И я спешу, и я стремлюсь

За жизнью в край обетованный,

Где нет предательства и лжи,

Где невозможны миражи,

Где нет разлук и встреч

обманных.

Развод у Ворона с Сорокой

Развод у Ворона с Сорокой ,

У черненького с белобокой.

На всю округу шум и гам. !»

И стыд и срам. И стыд и срам.

Летят солома, пух и перья,

Скандал не скроют и деревья.

И быстрокрылая молва

Зевак досужих собрала.

Спешат потеху поглядеть,

Слов погремушкой погреметь.

– Я, дура, так тебя любила, -

Сорока гневно говорила, -

А ты, неисправимый хам,

Жизнь превращаешь в балаган.

Молчишь часами… Вдруг собакой

Залаешь рядом… Стынут лапы,

Лишаюсь голоса и сил…

А ты всего лишь так шутил!?

Котом зовешь дурищу кошку,

То скачешь дятлом по окошку,

То жутко филином кричишь…

Что? Нечего сказать? Молчишь?

Скажу: – Ты дура и воровка.

Так надоела, бестолковка!

Что ни увидишь – в дом тащишь,

Все перед зеркалом торчишь.

Ни подмести, ни приготовить…

Ни ночку нежно «поворонить»

Со мною рядом под луной –

Я не желаю жить с тобой.

Так долго милые бранились

И так изрядно притомились,

Что над порушенным гнездом

Уселись рядышком молчком.

И слышат зрителей дебаты:

Они совсем не виноваты.

Такая жизнь теперь пошла,

Сказала мудрая Сова.

Какой была, такой и будет,

Пусть муж с женой друг друга любят,

Вот самый правильный закон,

Всегда основа жизни он.-

Степенно молвила Гусыня,

Женившая недавно сына.

А шустрый Воробей сказал,

Что не случился бы скандал,

Когда не вышло бы огласки

Что строила Сорока глазки.

– Уж полно глупости болтать,

Изменою кокетство звать, -

Обиделась на всех Сорока.

А Ворон буркнул: – Вот морока,

Давно уже известно всем,

Что в птичьем мире нет измен…

Но эта шумная толпа,

Как всякая до ней была,

Про все судила и рядила,

Чужие боли бередила,

Чужою тешилась бедой,

Свою припрятав за спиной.

Хитро продолжила Кукушка,

Поправив перышко над ушком:

То хорошо, что нет детей,

Ни алиментов, ни соплей.

Ее Синица поддержала:

Хоть завтра могут все сначала!

– Какие дети у Кукушки?

У ней гулянки, веселушки,

А не заботы в голове.

Уж ей ли быть судьей семье !-

На многодетных журавлей

Согласно птичник поглядел.

Вернул всех к теме кроткий Крот:

– Без ласки кто же проживет?

И как продлить без ласки род?