Наёмница: любовь и две личины Элоизы
Шрифт:
Головорез, сверля меня исполненными ненависти глазами, медленно отпустил мое запястье и отступил на шаг назад. Он понимал, что я права. А еще он понимал, что потерял сейчас слишком много. Слух, что его победил кто-то с виду хилый и женоподобный, разнесется, как вонь из выгребной ямы, и эту словесную «вонь» уже никто не будет способен остановить.
Попал ты, бандитская морда! Попал!
Я осторожно убрала кинжал на место и заявила:
– Веди нас к своему главарю!
Бандит насупился, но кивнул своим товарищам и, развернувшись, пошел к выходу. Леонард, схватив кошель, ринулся за ним, я же
Решились на это четверо, но следовали издалека и ненавязчиво.
Мы шли сквозь толпу, выруливая из зажиточного квартала на заброшенную сторону пристани, где обитало самое опущенное бандитское «дно».
Как знакомо! Для меня – почти родные места!
Леонард разглядывал все с напускным (или не очень) интересном богатенького юнца, увидевшего изнанку жизни во всей своей красе.
Когда мы свернули в очень узкий проулок, а потом и вовсе нырнули в уродливый зев полуразвалившегося строения, он слегка напрягся. Причем тут же покосился на меня, и во взгляде я отчетливо прочитала легкую тревогу… обо мне! Что???
Он боится, что я пострадаю??? Он что шрамов моих не видел? Или забыл, откуда меня вынул несколько недель назад?
Я тронула его за локоть и решительно шагнула в темноту.
Инстинкты сразу же переключились воспринимать окружающее слухом, обонянием и интуицией. Глаза же пока видели едва различимый проход вглубь земли.
Неплохо спрятались! В столице как-то не додумались использовать заброшенные катакомбы!
Когда же тьма резко сменилась ярким факельным освещением, мы увидели большую комнату, полностью выдолбленную в скале и увешанную огромным количеством трофеев: начиная от всех видов оружия и шкур и заканчивая драгоценными диадемами, которые, наверняка, были сняты с каких-то опрометчивых аристократов.
У противоположной ко входу стены стоял старенький, но хранящий былое величие диван, а на нем полулежал сравнительно молодой мужчина в яркой одежде городского франта и с длинным хвостом светлых, как у мифических эльфов волос.
Не столь красив, как эльф, да и уши самые обыкновенные, но привлекателен весьма! Как необычно для обычного «дна»!
Мужчина удивленно выгнул темную, красивой формы бровь и посмотрел сперва на бандитов, которые нас привели, а потом уже и на нас.
Догадавшись без слов о том, кто мы такие (а это говорило о том, что он за нами и посылал), главарь медленно и даже изящно присел на своем диванчике, все больше убеждая меня в том, что передо мой… опустившийся аристократ. А когда между его пальцев засияли мелкие зеленоватые искорки, я и вовсе убедилась в этом: это был человек благородной крови. Вот только зачем ему становиться главарем какой-то грязной подворотни?
Впрочем, я ведь тоже якобы «аристократ» и тоже почти полжизни торчу на этом дне! Просто у меня так сложились обстоятельства. Значит, и у него… возможно, тоже что-то так срослось.
Леонард быстро оценил ситуацию и, все еще играя роль богатого дурачка, взмахнул рукой в приветственном жесте и воскликнул:
– Замечательно! Думаю, именно вы мне и нужны!
Главарь насмешливо ухмыльнулся, демонстрируя идеальные белые зубы.
– Да! Приятно слышать! Так что же вам нужно?
Мужчина сделал знак полураздетой
Ну прямо-таки заморский шейх!
– Меня интересуют… г-м-м… некоторые выгодные для вас вложения, - загадочно произнес Леонард и кивнул на лишние уши в виде трех бандитов, которые нас привели.
Главарь дал знак подчиненным выйти, и когда они исчезли, даже предложил нам сесть.
Леонард вальяжно развалился на старом стуле, я опустилась на соседнее.
– Не скрою, - начал принц расслабленным и беспечным голосом, - что я пришел искать того, кто сможет регулярно продавать мне запрещенный товар.
– Какой же именно?
– главарь лениво притронулся к грозди винограда на столике перед собой и отщипнул одну ягоду. – А вы угощайтесь!
Зная правила таких мест, я послушно потянулась к виноградной кисти и, отломив две ягоды, одну забросила в рот, а другую отдала Леонарду. Принять пищу означало показать хозяину искреннее стремление к сотрудничеству.
Главарь с интересом уставился на меня, начиная догадываться, что я знакома с преступным миром не понаслышке.
– Я хочу приобретать… артефакты из Океанарии! – проговорил, меж тем, принц, и бандит резко замер. В его взгляде появилась настороженность, но очень быстро снова исчезла: он умел держать себя в руках.
– Да? А с чего вы взяли, что мы ими торгуем? – произнес он, прихлебывая вино. – Эй, Милли, принеси гостям чаши!
Полураздетая девушка тут же метнулась в соседнюю комнату, а возвратилась уже с подносом, на котором стояли изящные золотые чаши, инкрустированные топазами по всей своей окружности.
Ого! Вот это «посуда»!
Отказываться от вина тоже было нельзя, но в него могли подмешать все, что угодно, в том числе и смертельный яд. Поэтому мы с принцем позаботились о своей безопасности заранее, прихватив с собой амулет распознавания ядов и всякого рода магических добавок в пищу.
Это были очень мощные и проверенные амулеты, поэтому мы могли им доверять.
Я беззастенчиво вынула свой амулет из кармана и провела им над чашей. Он тут же засиял мягким изумрудным светом, сообщая, что вино чисто.
– Не сочтите за недоверие...- с легкой иронией произнесла я, - но… береженого Бог бережет!
Главарь хмыкнул.
– Валяйте!
Принц проделал то же самое, и только после этого мы позволили себе пригубить вино.
Оно оказалось терпким, но приятным на вкус. Я хотела отпить совсем немного, но бандит неожиданно заявил:
– Пейте до дна! Выпитая чаша моего вина – это знак… дружбы!
И как после этого отказаться? А никак! Пришлось пить.
Впрочем, опьянеть я совсем не боялась. Обычное спиртное меня совсем не брало, а от аристократического я пьянела очень мало. Надеюсь, хоть моего принца не развезет…
Вдруг я замерла, осознав, что сама в себе уже называю Леонарда «своим». Сердце вдруг защемило (откуда ни с того, ни с сего такая сентиментальность на опасных переговорах???). Дыхание сбилось, кровь прилила к лицу. Все-таки Леон уже такой родной! Не так, как раньше, когда я считала его просто своим сюзереном, а как… друг? Да, друг, ведь о большем я не смею даже мечтать…