Наемник. Дилогия
Шрифт:
— Наемники… — Верховный жрец скривился, будто само это слово было неприятно на вкус. Возможно, для того, кто искренне служит Богу войны, так оно и есть. От взгляда Нарив, которым она одарила капитана, также повеяло морозцем. — И что же вы хотите за… помощь?
— Мои люди изрядно пообносились, пока мы пробирались сквозь джунгли и горы. Запасы провизии, даже той, которой с нами поделились в Подгорном королевстве, почти на исходе. Снаряжение требует починки. — принялся перечислять Седой. Точно уж — рыба в воде!
— Понимаю. — кивнул Кареф. Тон его уже не выдавал недовольства, а взгляд потеплел. Скорее всего, Верховный жрец ожидал, что капитан
— Мне нужно новое оружие для моих людей. Мастера, для починки того оружия и доспехов, которые еще есть. — Седой не сбавляет темпа, выкладывая перед Карефом одно требование за другим. — Повозки и лошади для обоза. Палатки. Провизия и фураж для лошадей…
— Идет! — Верховный жрец подошел к Седому и протянул руку. — Вы получите все, что требуете.
Поднявшись, капитан пожал руку Карефу.
— Мы выступим, как только получим все необходимое.
— Тогда, отдохните пару часов, пока я подготовлю письмо королю.
— Так, это нам опять через тот лес идти? — раздосадовано протянул Молин, когда я закончил рассказывать о встрече с местным Верховным жрецом.
Когда мы вернулись в лагерь, Седой вместе с нашим десятником куда-то сразу же исчезли. Наверно, отошли подальше, да устроили совет. Мы же с Нарив оказались предоставлены сами себе, и я тут же оказался в центре внимания чуть ли не всех в лагере, как наемников, так и баронских. Каждый хотел узнать, чем закончился наш визит к здешнему правителю. Что за народ здесь? Что видели по пути? Все, даже мельчайшие подробности. А главное — встретились ли мы с магами? Узнав, что единственный маг, которого мы видели, не в силах нам помочь, ребята приуныли. Не улучшило их настроения даже то, что тот пообещал обратиться за помощью на сам Мерцающий остров — обитель магов. Когда же я рассказал о поручении, которое дал нам Верховный жрец, о том, что Седой согласился выполнить это поручение, лица всех, слышавших мои слова, а также тех, кому новости передали по цепочке, стали совсем хмурыми.
— Ага. — кивнул я. — Обратно, в горы.
Нарив сидит рядом. Лицо ее задумчиво. Время от времени она бросает взгляды в сторону леса, хотя его и не видно за обступившей нас толпой.
— Думаю, если Седой согласился, то так было надо. — задумчиво произнес Баин. Однако, энтузиазма по поводу предстоящего похода в его голосе не слышно.
— Попробовал бы он отказаться. — фыркнул я. — Тот жрец ясно дал нам понять — выбора нет.
Толпа загудела.
— Это что ж получается, — пробасил один из баронских, — он угрожал вам что ли?
— Нет. Но дал нам понять, что мы на его земле. Со всеми последствиями.
— А сколько платит? — Лосик, стоящий за спиной Баина, сверкнул глазами. В этом вся суть наемника — боя все равно не избежать, но, если рисковать жизнью, то за звонкую монету.
Большинство наемников тут же оживились, жадно ожидая ответа. Даже кое-кто из баронских, пусть их отношение к нам и было несколько презрительным, хотя в последнее время это стало практически незаметно, придвинулся поближе.
— Храм заплатит нам оружием, снаряжением и всяким таким добром. — увидев удивленные, а кое у кого и разочарованные лица, я добавил: — Золото здесь не в ходу.
— Так ты не шутил, когда говорил, что здесь все без денег дают? — спросил кто-то позади меня.
— А тебе, Сками, хотелось бы гнуть спину всю жизнь, чтобы получить кусок хлеба? — незамедлительно прозвучал ответ. — Ты же слышал, что Алин рассказывал.
— Дикари какие-то… — пробормотал другой голос.
— Я хочу получать жалование! — тут же парировал Сками. — Деньгами, а не едой!
— И что ты здесь купишь за те деньги, раз они не в ходу? — скептически вопросил кто-то.
Вокруг, найдя тему для спора, живо зашелестели голоса. Кто-то сетовал, что всегда платили монетой, а куда потратить ее всегда найдется. Кто-то спорил, что от денег здесь никакого проку, а ложиться спать с пустым желудком, пусть и с полным кошелем, он не согласен. А кто-то утверждал, что припасы и так можно раздобыть, а деньги нашлось бы куда потратить, когда мы вернемся домой.
— Ну, чего растрещались! — луженая глотка Ламила легко перекрыла шум немалой толпы. — И чего столпились, как на ярмарке!
Толпа начала быстро таять и вскоре мне стал виден десятник, стоящий, уперев руки в бока, за спинами тех, кто промедлил и не успел исчезнуть с его глаз, которые, даже издалека заметно, яростно сверкают.
— Ты, Навин, уже закопал сортиры? — продолжает разоряться Ламил. — Дони, какого эльфа ты не в карауле? Живее, сучьи дети! Если я сейчас моргну, да, открыв глаза, кого-то здесь увижу…
Толпа растаяла под этими криками, как утренний туман под лучами солнца. Остались только я, Молин, Баин, да Нарив. Злобно зыркнув в спины последних, спешащих ретироваться, десятник размашистым шагом направился к нам.
— А тебе кто разрешал языком болтать? — я счел за лучшее быстренько подняться, пока Ламил не подошел вплотную. Хотя нас разделяет всего шагов пять, а в лагере теперь царит почти мертвая тишина, десятник продолжает орать, будто ему все еще приходится перекрикивать гул множества голосов. — Я тебя сейчас отправлю вместо Навина сортиры зарывать! Ты у меня всю жизнь только этим заниматься будешь! Или думаешь, раз капитан взял тебя с собой к тому растреклятому жрецу, — я быстро глянул на Нарив. Не думаю, что ей понравилось бы, как десятник назвал Верховного жреца. Хвала Дарену, похоже, женщина не поняла его слов. — то тебе теперь можно греть землю задницей, да болтать попусту?
— Но ведь капитан ничего не говорил, чтоб я молчал… — оправдываясь, пробормотал я. Сзади чуть слышно фыркнул Молин. Смешно ему, гаду!
— Заткни свою пасть и открывай ее только когда я — я, а не капитан! — позволю! — неизвестно как, но Ламилу удалось заорать еще громче, чем прежде. К счастью, в этот момент Молин таки не смог сдержать смешок и внимание десятника переключилось на него. Ламил подошел к моему другу настолько близко, что, еще чуть продвинется вперед, и толкнет Молина. — Тебе смешно? — эти слова он произнес почти шепотом, но тот, кому они были адресованы, вздрогнул сильнее, чем от крика. Десятник снова отступил назад. — Все трое, быстро надели доспехи и взяли щиты! Бегом!
Уже на бегу, когда мы во всю прыть неслись к своим вещам, сзади раздался окрик Ламила. Гораздо более спокойный, словно говорит совсем другой человек.
— Лосик! Гоняй этих балбесов, пока с ног не сваляться!
Остаток дня прошел не самым приятным образом. Лосик, хоть сам и слушал мой рассказ, развесив уши, исполнил приказ десятника на совесть. Когда он наконец-то отпустил нас, взмыленных и еле стоящих на ногах, сил хватило только на то, чтобы добраться до того места, где лежали наши с Молином и Баином пожитки, да упасть ничком на землю.