Наемник
Шрифт:
Келлер прошел регистрацию в отделении Панамериканской авиакомпании и проследовал в зал ожидания. Американка сидела и читала газету. Келлер не останавливаясь направился в бар и заказал двойное виски. Но по тому, как оба бармена поглядывали в его сторону, он понял, что подошла Элизабет.
— Я бы тоже выпила, — сказала она. — Мне, пожалуйста, виски с содовой.
Келлер положил деньги на стойку бара:
— Поторопитесь. Скоро объявят посадку.
Келлер был неискушенным пассажиром. Весь его опыт ограничивался французскими транспортными самолетами.
— Не беспокойтесь, — первый раз улыбнулась ему Элизабет. — Здесь все проще, не так, как в большом международном аэропорту. Мы можем спокойно допить свое виски, а потом пойти на посадку.
— Я смотрю, вы хорошо знакомы с Ливаном, — заметил Келлер.
— Нет, но я бывала в похожих местах. Они все одинаковы. Бейрут, пожалуй, получше остальных. По крайней мере люди здесь приятнее.
— Да, — сказал Келлер, поставив пустой бокал. — Если у вас есть деньги, на которые можно купить большинство из них.
— Включая вас? — Элизабет не хотела обидеть его, но ей показалось, что он адресует свое презрение именно ей.
Келлер подвинул свой бокал и щелкнул пальцами, чтобы его наполнили.
— Конечно. Вам-то это должно быть известно.
— Я ничего не знаю о вас, — сказала Элизабет. — Кроме того, что мы вместе летим в Нью-Йорк.
— И вы ничего от этого не будете иметь?
Он повернулся к ней лицом. От первой порции виски в желудке стало горячо. Он добавил еще порцию. На лице Элизабет проступил легкий сердитый румянец. Это позабавило Келлера. Эта дамочка не привыкла, чтобы с ней так разговаривали. Мужчины его типа не встречались на ее жизненном пути.
— Только удовольствие от вашей компании, — холодно ответила Элизабет.
— Я бы на это не рассчитывал. Дело в том, что мне платят. Еще порцию виски!
— Нам предстоит длительный полет, — спокойно заметила Элизабет. — Мне бы не хотелось, чтобы вы напились.
А она смелая, подумал Келлер, в этом ей не откажешь. Перед ним возникло лицо Соухи, ее огромные карие глаза, полные страдания. Он бы мог схватить эту американку за ее золотистые волосы и ударить ее, чтобы посмотреть, как она заплачет.
— Я никогда не бываю пьяным, мадемуазель. Я не американец. Вот объявляют посадку на наш рейс. Допивайте свое виски и пошли. — Он словно клещами сжал ее руку.
Их места были в первом классе. На мгновение Элизабет поддалась искушению сесть отдельно, но он стоял позади вплотную к ней, вынудив ее занять кресло в ряду, где было два свободных места. Он не помог ей снять пальто, ожидая, пока его повесит стюардесса. Элизабет села, и он тоже. Пристегнул ремень, вытащил пачку сигарет и предложил ей.
— Курить нельзя, — сказала она. — Вон сигнал зажегся.
— Я неопытный пассажир, не то что вы, — ответил Келлер. — Первым классом не летал. Здесь очень удобно, должен признать.
Элизабет ничего не ответила. Ей не хотелось сидеть рядом с ним. Его физическое присутствие нельзя было не замечать. Тело его заполнило все кресло, от него пахло крепкими сигаретами. Его мощная со вздувшимися венами рука лежала на ручке кресла, и Элизабет приходилось ужиматься, чтобы не коснуться ее. Она вспомнила, как она сказала Кингу: «Я бы не хотела пройтись с ним по темной улице». Ей не хотелось бы вообще быть с ним рядом, но было уже поздно. «Боинг» повернул на взлетную полосу. Рев четырех реактивных моторов достиг оглушительной силы, самолет трясло все сильнее, по мере того как он увеличивал скорость. Элизабет закрыла глаза и стиснула руки.
— А вы и впрямь боитесь.
Элизабет открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Лицо его было похоже на застывшую маску: ни улыбки, ни каких-либо эмоций в светло-голубых глазах.
— Мне уже лучше. Я боюсь только взлета.
Самолет был уже в воздухе, легко ввинчиваясь в лазурную голубизну неба. Зимние облака над Бейрутом плыли под ними.
Элизабет взяла предложенный стюардессой номер «Лайфа» и попыталась почитать. Ее спутник откинул голову на кресло и закрыл глаза. Казалось, что он спит. Элизабет дважды прочитала один и тот же абзац и опустила журнал. Она никак не могла сосредоточиться. В голове вертелось множество вопросов, ответы на которые ей никто не мог дать. Легко сказать — не обращать внимания на своего спутника. Но нельзя же просидеть двенадцать часов рядом и делать вид, что его нет. Особенно такого спутника, как этот мужчина. Она чувствовала его присутствие, даже когда она спал.
Кто он? Чем занимается? Зачем он нужен ее дяде в Штатах? Во всей этой затее было столько непонятного! Келлер не вписывался в ее предположение, что это очередной трюк, рассчитанный на публичный скандал. Он не подходил для этой роли. Чем больше Элизабет размышляла над этим, тем больше убеждалась, что Келлер получил специальное задание. Только она не могла представить какое. Оказалось, что он не спит. Его глаза были открыты — он наблюдал за ней. Ей стало не по себе. Мужчины на нее так не смотрели: словно на бабочку, которой оторвали крылья и ждут, что она полетит.
— Я не знаю вашего имени, — сказала Элизабет. — Как вас звать?
— Некоторые зовут меня Бруно. А вас как?
— Элизабет Камерон. Я понимаю, что не должна задавать вам вопросов, но мне хотелось бы знать одну вещь. Зачем вы летите в Штаты?
Она впервые увидела, что он улыбнулся.
— А я надеялся узнать это от вас.
— Вы хотите сказать, что вы сами не знаете?
— Мне платят не за то, чтобы я задавал вопросы, — сказал Келлер. — Или отвечал на них. Вам не кажется, что будет разумнее принять все на веру?
— У меня не остается выбора, — сказала Элизабет. — Но я начинаю жалеть, что не поинтересовалась кое-чем раньше.
Кинг представил это таким обыденным делом — надо, мол, оказать дяде услугу. Просто слетать на недельку в Бейрут и вернуться назад, прихватив кого-то по дороге. Пройти с ним через таможню и распроститься. Все совершенно законно, обещал он ей. И тоже просил принять все на веру, как этот человек, что сидит рядом. Правда, не так цинично, без издевки. Кинг говорил убедительно, с обаянием. Жаль, что его нет здесь. Вот где ему потребовалось бы все его обаяние!