Наемник
Шрифт:
— Да я, в некотором роде, живая легенда южной границы. Что-то наподобие местного Робин Гуда.
— Кого? — не поняла Гельда.
— Национальный герой Пришлых, — пояснил я. — Ладно, Роджер, а с чего ты нас предупреждать решил? Институтские тебе не сказали, что я особо опасен?
— Так я с ними не общаюсь. Они и меня уже который год изжить пытаются.
— Ну не из чувства солидарности же ты с нами тут сидишь?
Он хмыкнул:
— А почему бы и нет, собственно? Но, ребята, на вашем месте я бы брал ноги в руки. Вас уже засекли, это сто процентов.
— Спасибо за совет.
— Подскажу. Ко мне.
— Это еще куда? — насторожился эльф. Правильно он насторожился…
— В Орлиное гнездо, — растолковал Роджер. — Там у нас целая колония.
— Колония, говоришь… А, прости, такой нескромный вопрос: на фига тебе этот криминал? Раз за нами такая погоня, то и до твоей колонии доберутся за милую душу. Ради моей драгоценной шкуры ни людей, ни денег не жалеют.
— Они уже пытались добраться.
— И что?
— Ну, я ж здесь сижу.
— Ладно, вернемся к нашим баранам. Зачем тебе мы?
— А что, эльф и женщина тоже с нами? — удивился Роджер.
— Эльф — мой названный брат, а Гельда — почти что жена, так что я без них никуда.
— Гельда? По-моему, раньше ты ее как-то иначе называл.
— Тебе показалось, — мило улыбнулась Гельда, водя пальчиками по рукояти кинжала. — А потом, я тоже не поняла, для чего мы тебе понадобились.
— Ладно, раз вы такие дотошные. Неделю назад погиб наш врач, а у нас вышла довольно серьезная стычка. Есть раненые. Это во-первых, а во-вторых, нами начал довольно активно интересоваться Орден, а своего Чародея у нас нет.
— Со мной он вами еще активней заинтересуется.
— Может, да, может, нет… Ну так что, пойдете?
— Ну? — я вопросительно посмотрел на своих спутников. Эльф пожал плечами:
— Я бы рискнул.
Да, риск весьма серьезный. Может, он не тот, за кого себя выдает? Хотя Гельда говорила, не врет. Но ведь и у нее осечки быть могут7
— Слушай, Роджер, мне нужны гарантии. Если я так нужен, что ради меня ты рискуешь весь Орден на свою колонию натравить, я пойду с тобой. А вот если ты решил нас Институту сдать или тому же Ордену…
— Я еще не самоубийца, — буркнул он. Гельда тоже внесла свою лепту:
— Похоже, предательства он не замышляет.
— Ну, придется и мне с вами, — вздохнул я.
— А чтоб не мандражить — так и быть, держи, — Роджер перебросил мне какой-то тяжелый предмет. Так, у бронепехоты все путем: тяжелый армейский пистолет. Я снял его с предохранителя, оттянул затвор и заглянул в патронник. Заряжен, вроде. Но жизнь свою я бы этой пушке не доверил.
Я запихал ствол за ремень, предварительно заперев предохранитель и поднялся:
— Ну что, собираемся?
— Только короче, — предупредил Роджер. — К рассвету надо быть уже на месте, пока они котловину прочесывать не начали.
— Ладно, капитан. Только на всякий пожарный учти: в этой компании с тобой разобраться могу не только я, так что, если что не так, сразу станешь мертвой легендой.
— Понял, не дурак… Ну, вы готовы?
— Ага.
Топали мы довольно долго, какими-то буераками. Несколько раз приходилось карабкаться чуть не на четвереньках, а разок я спускался метров шесть на пятой точке, к тому же налетая на каждую встречную корягу. Роджер знал тут, по-моему, каждый куст, эльф, как и полагается эльфу, скользил бесшумной серой тенью, держа наготове метательный нож, Гельда тоже перемещалась тише призрака — ну, оно и понятно, лесная ведьма. Так что звуковое сопровождение обеспечивал я. Кроме всего прочего, меня опять занесло в какую-то трясину, и теперь в ботинках при каждом шаге чавкало и хлюпало. Наверно, в эту котловину со всего кряжа вода стекает…
Когда небо над хребтами гор позади нас начало розоветь, я разглядел, что топаем мы по реденькому сосняку — Роджер старался избегать чащоб. Ну, уж я-то с моей грацией юного бегемота там бы нашумел так, что институтчики и орденцы б со всей Империи слетелись. Потом нам пришлось пересечь широкий и очень холодный ручей. Стыдно сказать, но я злорадствовал: теперь в ботинках хлюпало не только у меня.
Улучив момент, я подобрался поближе к Гельде и тихо спросил:
— Слушай, а Роджера там, в лесу, ты как рассекретила?
— Очень просто. Я ж ведьма, вижу, когда человек врет. Не всегда, правда, срабатывает, но этот просвечивает просто великолепно.
— Эх ты, детектор лжи…
— Как ты меня назвал? — возмутилась она.
— Ну, есть у Пришлых машинка такая, с хороший шкаф… — начал было объяснять я, но тут же оборвал себя. — А сейчас он как — ничего такого не придумал?
— Да нет, кажется. Только вот куда он хочет дойти, можно короче добраться.
— Ага, и на пулю наскочить.
— На что наскочить?
— На пулю. Пакость такая маленькая, вроде пчелки, только кусает насмерть. Вылетает из таких вот ульев, — я указал на ствол у себя за поясом. Гельда поспешно отодвинулась, словно ожидая, что сейчас оттуда вылетит целый рой — и тут Роджер, шедший впереди, вскинул правую руку, повернув ее ладонью к нам.
Мы послушно остановились, а он, согнувшись в три погибели, двинулся туда, где заканчивался лес и между деревьями пробивался неяркий сероватый свет. Через десятка два метров он присел за поваленным деревом, вглядываясь, а потом снова просигналил нам рукой: «за мной, только тихо». А там, на поляне этой, и в самом деле кто-то есть. Люди, это я могу определить. Похоже, тут и впрямь Шервудский лес…Теперь вот по наши души явился сэр Гай Гисборн. Вместе с шерифом Ноттингемским.
Чуть ли не по-пластунски мы подобрались к Роджеру и повалились рядом, он повернул ко мне напряженное чуть не до желваков на скулах лицо и прошептал одними губами:
— Вляпались. Опоздали.
Впереди, насколько хватает глаз, тянется вправо и влево что-то наподобие широкой, метров сто, просеки, очень неровной, по ней разбросаны в жухлой с рождения траве обгорелые корявые пни. Такое впечатление, что тут огонь прошелся, правда, давно. Но тут ведь не только пни торчат — вон, правее, две человеческих фигуры. Еще две. Третий сидит, еле из травы видно. Дождевики тускло поблескивают от росы, а из-под них выпирает наружу что-то до боли знакомое. Маму их! Автоматные стволы. Стоят парни, не прячутся никуда. И на историческую экологию им начхать.