Наемник
Шрифт:
Это пока неважно. Надо выждать момент, скопить Силу. Где-то на краю сознания успеваю отметить, как вождь гортанно выкрикивает какую-то команду, рычаг катапульты стремительно взлетает, камень гулко ухает, подняв фонтан брызг в метре от кормы ладьи, потом — грохот и содрогание где-то справа, на нашей скале, меня чуть не уносит. Вот, сейчас!.. Не оборачиваясь, чувствую Хельга — мы с ним до сих пор в Силовой связке.
Пропускаю Силу через Юрда, наношу короткий мощный удар по серому плащу — таким слона свалить можно. Но цели он не достигает, серый только покачнулся. Чувствую — шкурой, потрохами, мозгом, — как чужая Сила медленно, неторопливо нацеливается на меня,
Кажется, я все еще жив. Мир вокруг состоит из чего-то темно-багрового перед глазами и яростного стука в висках. Потом сквозь пулеметную частоту пульса начинают долетать и другие звуки — лязг мечей, глухие, с треском удара боевых топоров о щиты, крики, стоны. И дымом пахнет. Значит, драка пока продолжается. Значит, надо приходить в себя, пока не начали добивать раненых. Лежачего не бьют — где ж это так? Здесь лежачему уже не дадут подняться.
Для начала перевернемся на спину. Воздух обжигает пересохшую глотку, но все кости, кажется, целы. Еще не открыв глаза, чувствую Силу, ту самую, что снесла меня, но теперь она шарит где-то в стороне. Сейчас у меня пороху не хватит для второй попытки. И вообще, в таком единоборстве у меня шансов нет. Факты таковы, что я бит, как мальчик. И Драконы сражение проиграли — или проигрывают. Значит надо найти Хельга и рвать отсюда когти, пока не поздно. А для этого надо открыть глаза.
Так, вот оно — небо надо мной, в красных и желтых разводах. Через некоторое время разводы исчезают, и я вижу гнойно-желтый край лиловой тучи на полнеба, различаю даже косые серые полосы далекого пока еще дождя где-то над морем. Надо подниматься. Лежачего не бьют — из правил другого мира… Вот сейчас мы привалимся к камушку, постоим, дух переведем. Меч мой — там где и положено, в ножнах за спиной. Да куда ж девался Хельг?!
Так, а вот и бить меня идут — из-за валуна со стороны берега выворачивается высоченный детина, светлая борода, пшеничные космы из-под шлема. Красный щит с вороном. Откуда ж он вынырнул? По скалам влез? Нет, похоже, это меня по склону катило с десяток метров. Где-то я уже видел этого парня… Нет времени на раздумья — выскакиваю из-за камня, перескочив через лежащего ничком Дракона с раскроенным черепом, хриплю что-то, напоминающее боевой клич, бросаюсь в атаку. Он явно удивлен, но к защите приготовиться успел. Наношу один за другим пять или шесть рубящих ударов, он берет их, кажется, без особого труда, перепрыгиваю через свистнувший понизу меч, отбиваю наручнем летящий мне в лицо щит, снова безрезультатный обмен ударами, но светловолосый отступает.
Бой на мечах длится долго только в кино — на самом деле все происходит стремительно и сразу выясняется, кто сильней, кто слабей. На этот раз, похоже, должно было выясниться, что слабее окажусь я, не вмешайся в дело случай — отступая при очередном моем натиске, абсолютно безнадежном и отчаянном, светловолосый запнулся о небольшой валун, нелепо взмахнул руками, силясь удержать равновесие — и раскрылся. Для того, чтоб достать его мечом, расстояния мне не хватило, так что я влепил ему локтем в грудь, сталкивая за край обрыва в море, сам еле удержавшись на краю.
Некоторое время стою, опершись на меч и подставив лицо ветру — других противников покуда не предвидится. Поворачиваюсь к стойбищу, но все застилает дым. Шагах в трех от меня — еще один убитый Дракон, сжимающий в нелепо вывернутой руке обломок рукояти боевого топора, рядом, один на другом, двое северян-Воронов. Да куда ж Хельг-то подевался?
И тут же вижу его — выныривает откуда-то со стороны стойбища, снизу:
— Живой?
Волосы его слиплись от темной густой крови, от одной сабли остался только обломок, вторая — в ржаво-красных потеках.
— Живой. Слушай, загостились мы тут с тобой, пора и честь знать. Удираем.
— Бой еще не кончился!
— Для меня — кончился. Это не наша война. Мы им уже ничем не поможем.
Эльф смотрит на меня, явно не понимая, как же это так можно — свалить посреди такого праздника жизни, как эта драка. Ну, на долгие убеждения у меня времени нет:
— Ну, братец названный, выбирай — со мной ты или с ними!
Хельг, явно сделав над собой титаническое усилие, выдавливает:
— Хорошо. Уходим.
— Держись берега. До леса недалеко, а там… — договорить не успеваю — эльф уже припустил берегом к чернеющему где-то в полусотне метров лесу, туда, где он почти вплотную подходит к скалистому обрыву. Задыхаясь, бегу следом. Дотуда доберемся, а там — ищи-свищи…
Опасность окатывает, словно ушат ледяной воды одновременно с коротким сигналом-воплем Юрда: «Сзади!!!», бросаюсь ничком, обдирая локти и колени, успеваю прокричать в падении эльфу:
— Сзади!
Он реагирует мгновенно, падает, выбросив руки над головой. Почему он без сабель?.. И еще до того, как эльф успевает упасть, замечаю стрелу, вошедшую ему в затылок почти по самое оперение. Целились в меня. И, наверно, продолжают целиться.
Нестерпимо медленным движением поворачиваюсь, подтянув колени к животу, что-то впивается в бедро. Ствол! Все так же медленно переваливаюсь на спину, полусажусь, рубчатая рукоять стиснута до боли в пальцах. И вижу его — метрах в пяти. Дракон-лучник, один из приставленных ко мне. Он едва стоит, привалившись спиной к каменной глыбе, лицо и грудь в крови. А стрела уже на тетиве. Выстрелов не слышу, только чувствую, как пистолет дважды нервно дергается в моей руке. Обе пули попали в цель, первая швырнула Дракона спиной на камень, вторая сбросила с него, и он осел ничком на землю, подломив под себя руки. Готов.
Там же Хельг! Его ранили! Одним прыжком оказываюсь рядом с упавшим эльфом, опускаюсь на колени. Похоже, кончено… Это слово оставляет во рту привкус ржавчины. Но, приподняв его голову, замечаю, что он, кажется, дышит. Значит, жив! Жив! И я его вытащу! Подхватываю на спину до странности легкое тело эльфа:
— Потерпи, родной. Сейчас вот до леса доберемся… Доползем…
Пробираюсь, пригнувшись, среди беспорядочного нагромождения валунов, меч в руках только мешает сейчас. Бережно опускаю Хельга на землю, забрасываю клинок в ножны, нагибаюсь, чтоб поднять эльфа на руки — и Хельг открывает глаза. Рот его полуоткрыт, зубы оскалены, в уголках губ пузырится розоватая пена:
— Кончено… со мной…
— Молчи. Тебе говорить сейчас нельзя. Вот доберемся до леса, там все будет в порядке, — бормочу, но сам уже знаю со всей беспощадной определенностью, что он прав. Я не впервые вижу смертельную рану. Он пытается еще что-то сказать, на подбородок ему стекает темно-красная струйка:
— У эльфов… смерти нет… есть… за солнцем…
Бредит. Его глаза уже подернулись той зловещей матовостью, которую мне и раньше приходилось видеть. И эльфы, и люди — умираем мы одинаково… Но тут же вижу, как сквозь пелену в глазах у него проступает прежний блеск: