Наёмник
Шрифт:
Он со злостью взглянул на Дурслей. Конечно не могу! Иначе кто-нибудь из детёнышей Пожирателей расскажет свою правду, как тогда полоскать Избранному череп?
— Ну ладно, всё-таки будет лучше, если ты будешь знать то, что я смогу тебе рассказать. Всего я рассказать не смогу, кое-что из этого большая загадка… — которую всему миру уже много раз поведали «великие писатели».
Он сел и несколько секунд смотрел на огонь, затем заговорил:
— Всё началось, думаю, из-за… из-за одного человека по имени… нет, это немыслимо, что ты не знаешь, как его зовут! В нашем мире все его знают…
— Кого?
— Ну… Вообще-то я не люблю называть его по имени, если в этом нет особой надобности. Никто
— Но почему?
— Горгулья меня подери! Гарри, люди до сих пор боятся. Проклятье, как же это сложно. Видишь ли, когда-то жил волшебник, который стал, ну, плохим… Таким плохим, что ты себе представить не можешь. Ужасным. Хуже худшего. А звали его…
Хагрид сглотнул, но слова так и застряли в горле.
— Может, лучше написать? — предложил я.
— Нет, я не знаю, как оно пишется. Ну, хорошо — Волдеморт. — Хагрида передёрнуло. — Только не заставляй меня повторять. Ну так вот, этот… этот волшебник, приблизительно двадцать лет назад начал искать себе сторонников. И такие нашлись — одни были просто запуганы, другие хотели обладать частью его власти, потому что он становился всё могущественнее, это уж точно. Тёмные деньки, Гарри. Никто не знал, кому можно доверять, все боялись вести себя дружелюбно с незнакомыми волшебниками и волшебницами… ужасные вещи творились. Он захватывал власть. Конечно, некоторые выступали против него… и он их убивал. Причём жестоко. Единственным безопасным местом оставался Хогвартс. Наверное, потому что Сам-Знаешь-Кто боялся лишь Дамблдора. Во всяком случае, он так и не осмелился захватить школу, по крайней мере, тогда.
Ну, а твои мама и папа были самыми лучшими волшебницей и волшебником, которых я когда-либо знал. Они были Старостами Хогвартса в своё время! – великое достижение. — И это большая загадка, почему Сам-Знаешь-Кто раньше не попытался привлечь их на свою сторону. Вероятно, он знал, что они были слишком близки к Дамблдору и не хотели иметь ничего общего с Тёмными Силами.
Возможно, он думал, что сможет их убедить… а может, просто хотел убрать их со своего пути. Известно только то, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в деревне, где вы жили. Тебе был только годик. Он пришел в ваш дом и… и…
Неожиданно Хагрид достал очень грязный носовой платок в горошек и высморкался так громко, что это напомнило звук сирены.
— Извини, — сказал он. — Но это так печально… Я знал твоих маму и папу — такие замечательные люди, каких ещё поискать надо…
Особенно Джеймс, да.
— В общем, Сам-Знаешь-Кто убил их и — это одна из самых больших загадок — попытался убить тебя. Может, как я думаю, потому что хотел замести следы, или потому что просто любил убивать людей. Но ему это не удалось. Никогда не задумывался, откуда у тебя эта метка на лбу? Это не обычный порез. Такое случается, когда на тебя насылают сильное злое заклятие… разделалось оно с твоими папой с мамой, даже с домом вашим… но на тебя не подействовало, и поэтому ты знаменит, Гарри. Никто не выживал, если он решался на убийство. Никто, кроме тебя. Он убил много сильных волшебников — МакКиннонов, Боунсов, Прюэттов… а ты был всего лишь ребёнком, но выжил.
Хм. МакКинноны, Боунсы, Прюэтты… Члены Ордена Феникса. Хагрид не знает другие жертвы? Или их и не было? Кто-то попытался проникнуть ко мне в голову. Что тут у нас? Привет, Северус. Как жизнь? А что ты мне в голову пихаешь? О, это можно. А вот программу, ограничивающую интерес только учебной магией, мне не надо. И программы на отвлечение внимания при изучении всего, кроме ЗоТИ мне ни к чему.
Вспышка ослепительного зелёного света и высокий, холодный, жестокий смех предстали передо мной, как будто наяву. Не может человек запомнить что-то, что было до трёх лет, кроме исключительных случаев, вот
Хагрид смотрел на меня с грустью.
— Я вынес тебя из развалин дома по приказу Дамблдора и привёз к ним…
— Полнейшая ерунда, — сказал Вернон.
О, посмотрите, кто осмелел! Вернон свирепо глядел на Хагрида, сжав кулаки. Забавно. Карлик и великан.
— А теперь слушай меня, парень, — прорычал он. — Допустим, у тебя всё же есть некоторое странности, от которых, вполне возможно, помогла бы излечиться хорошая порка. А что до всей этой истории с твоими родителями… что ж, они действительно были с приветом, я этого не отрицаю, и, по-моему, без них мир стал гораздо лучше. За что боролись, на то и напоролись. Повелись с этими колдующими типами, и случилось то, чего и следовало ожидать. Я всегда знал, что они плохо кончат…
Но в этот момент Хагрид подскочил с дивана, вытащил из кармана потрёпанный розовый зонтик и, наставив его на Вернона, как меч, произнёс:
— Предупреждаю тебя, Дурсль… Предупреждаю: скажи только слово…
Топорно. Родственничек всё правильно сказал, была война, а на войне умирают. Хотели бы спрятаться, скрылись бы в другой стране, например. А так – детство в заднице играет, а контрацепция – магловская штука, фи! Лучше с ребёнком на руках воевать, да. Интересно, маги такие… Кхм, маги потому что кровь застоялась от близкородственных браков, или есть какой-то ген магии, вызывающий психологические отклонения и жопоигручесть? Поднять бы из могил бы этих двух ушлёпков, родителей мр-а Поттера, да схарчить их души. Нет, не поглотить, а именно сожрать на энергию, большего не стоят. В общем, настоящий цельночерепной шрамоголов точно бы поверил, что Джеймс и Лили всё правильно сделали.
Перед опасностью быть насаженным бородатым великаном на остриё зонта, бравада дяди Вернона снова улетучилась. Он вжался в стену и затих.
— Так-то лучше, — тяжело дыша, сказал Хагрид и сел обратно на диван, который на сей раз прогнулся до самого пола.
— Но что случилось с Вол… ой, простите, с Сами-Знаете-Кем?
— Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Испарился. В ту же самую ночь, когда пытался тебя убить, из-за чего ты стал ещё более знаменитым. Понимаешь, в этом-то и есть самая большая загадка. Он становился всё более и более могущественным… Но куда делся? Кто-то говорит, что он умер. По-моему, так чушь собачья. Сомневаюсь, что в нём осталось что-нибудь человеческое, чтобы умереть.
Ага, а умирают только люди. Растения, травы, животные – они бессмертные, ага.
— Некоторые говорят, что он всё ещё жив и ждёт своего часа, но я в это не верю. Те, кто были с ним, переметнулись на нашу сторону. Некоторые из них словно вышли из транса. Не думаю, что они смогли бы это сделать, если бы он собирался вернуться.
Ага, из транса. А потом мне будут лить в уши, что всё не так и все с ним были сами.
— Большинство из нас полагает, что он где-то рядом, просто потерял всю свою силу и стал слишком слабым, чтобы продолжать борьбу. Всё-таки что-то в тебе остановило его, Гарри. Той ночью случилось нечто, чего он не ожидал. Не знаю, что именно, никто не знает, но что-то в тебе остановило его, это точно.
Хагрид посмотрел на меня, его глаза лучились теплотой и уважением. Ага, расскажите мальчику, что убийство – это нормально, почётно и очень здорово. Победа, красивое слово. Убийство – суть та же, но какое другое отношение!
«…Обыватели слепы, а ведь правда стара:
Нет и тени преграды на пути у Добра,
Благо всё оправдает – не убийца, Герой!..» - как тихо пела девушка из моего прошлого мира.
Так, пора… Забитый заморыш не может сразу поверить в сказку.
— Хагрид, — сказал я тихо, — Вы, скорее всего, ошибаетесь. Я не уверен, что могу быть волшебником.