Наёмник
Шрифт:
— Марс сегодня яркий, — повторил Ронан, в то время как Хагрид смотрел на него с нетерпением. — Необычайно яркий.
— Да, но я имел в виду нечто необычное поближе к дому, — сказал Хагрид. — Так ты заметил что-нибудь странное?
Ронан опять повременил с ответом. Наконец, он изрёк:
— Лес хранит множество тайн.
Да он прикалывается! Нет, серьёзно, он просто лучился довольствием в эмоциональном спектре. Тут в деревьях за Ронаном послышался какой-то шорох, и Хагрид снова поднял арбалет.
— Привет, Бейн, — приветствовал его Хагрид. — Как дела?
— Добрый вечер, Хагрид, надеюсь, ты здоров?
— Более или менее. Слушай, я тут только что спрашивал у Ронана… а ты ничего давеча странного не замечал? Здесь единорога ранили. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Бейн подошёл к Ронану и остановился рядом. Он посмотрел на небо.
— Марс сегодня яркий, — просто сказал он.
«Тупые запросы гугла: как не ржать аки дикий конь?» — мелькнула у меня шальная мысль.
— Мы слышали, — угрюмо ответил Хагрид. — В общем, если что-нибудь увидите, дайте мне знать, ладно? Пойдём-ка мы.
Уходя следом за ним с поляны, Терри глазел через плечо на Ронана и Бейна, пока те не скрылись за деревьями.
— Ну ни в жизнь, — раздражённо сказал Хагрид, — не дождёшься от кентавра прямого, чёткого ответа. Звездочёты чёртовы. Ничего, что ближе луны, их, видите ли, не интересует.
— А их здесь много? — спросил Терри.
— Да хватает… Держатся в основном особняком, но часто оказываются рядышком, нежели мне нужно перекинуться с ними словцом. Башковитые они, кентавры… Много чего знают… только не говорят.
— Думаешь, мы кентавра тогда услышали? — спросил я.
— Разве это было похоже на стук копыт? Не, если спросишь, скажу тебе вот что — это — то самое, что убивает единорогов — никогда не слыхал доселе ничего подобного.
Мы стали пробираться сквозь тёмную чащу деревьев. Я шел спокойно и ощупывал наблюдающего за нами одержимого. Нет, он не собирался нападать: его цель – Камень. Они только что миновали очередной поворот, Терри сказал леснику:
— Хагрид! Смотри! Красные искры, наши попали в беду!
— Вы двое ждите здесь! — крикнул лесничий. — Не сходите с тропинки, я вернусь за вами!
Мы слышали, как Хагрид ломился через молодую поросль, и стояли, испуганно глядя друг на друга, пока все звуки не затихли, кроме шелеста листьев вокруг них.
— Как ты думаешь, они целы? — прошептал Терри.
— Мне наплевать на Малфоя и Уизли, если честно.
Медленно тянулись минуты. Ночной лес не терпит шума, в нём слышен каждый вздох ветра, хруст ветки, шаг, а уж как далеко слышно человеческий голос!
Наконец, сильнейший треск оповестил о возвращении взбешённого Хагрида. Малфой, Уизли и Клык были с ними. Как оказалось, Малфой в шутку подкрался к Шестому сзади и схватил его. Тот испугался и послал искры.
— После такого шума, который вы подняли, будет удачей, если мы кого-нибудь сегодня поймаем. Так, мы перегруппируемся — Рон, ты остаёшься со мной и Терри; Гарри, ты пойдешь с Клыком и этим идиотом. Прости, — шепнул он мне, — но тебя ему будет куда труднее напугать, а нам ещё нужно доделать начатое.
Мы с Малфоем и Клыком уже около получаса удалялись от замка, тропинка не стала почти непроходимой из-за густо растущих деревьев. Лужи крови всё увеличивались и увеличивались. Вампирьи инстинкты требовали обернуться в боевую форму и бежать, бежать, бежать к такой желанной добыче: кровь единорога содержит огромное количество праны и маны. Впереди, через спутанные ветви древнего дуба, показалась прогалина.
— Смотри, — прошептал я, подняв руку, призывая Малфоя остановиться.
На земле светилось что-то ярко-белое. Мы начали подходить ближе, а я наложил на Клыка и Драко ужас, немоту и полог тишины, чтобы их бегство произошло бесшумно и пораньше.
Это, без сомнения был единорог, и он был всё ещё жив. Я никогда в жизни не видел такого прекрасного зрелища. Длинные, стройные ноги торчали под неестественными углами, а жемчужно-белая грива разметалась на тёмных листьях, а этот упоительный запах в воздухе!..
Я сделал шаг вперёд, и тут же застыл. Куст на опушке поляны дрогнул… Затем из тени появилась фигура в капюшоне. Она медленно двигалась через прогалину, словно крадущийся зверь. Фигура в плаще приблизилась к единорогу, склонила голову над раной на боку животного и начала пить его кровь.
Малфой попытался издать вопль ужаса и бросился наутёк на пару с псом, а я обернулся: радужка заалела злым светом, фигура чуть вытянулась, мантия стала как будто из жидкой Тьмы, на руках вытянулись когти, изменились до неузнаваемости черты лица, а из приоткрытого рта показались острые зубы. Фигура в капюшоне подняла голову и посмотрела прямо на меня — кровь единорога стекала по лицу и капала на плащ. Такое расточительство! Она поднялась и медленно начала удаляться от меня. Шаг, два, три – и фигура исчезает в вихре аппарации.
А теперь – быстро к единорогу! Купол отвлечения внимания развернулся как будто сам собой, а я, отбив и спрятав рог, припал губами к ране и начал выкачивать из творения Света и Жизни кровь, прану, ману и саму душу.
Секунда – и неземное сияние начало покидать концы волос единорога. Шерсть из серебристой плавно становилась просто седой. Пропало дыхание, жизнь начала покидать волшебное существо. Минута – и всё было кончено, передо мной лежал окоченевший и обескровленный труп вполне обычного коня.