Наемники Судьбы. Пенталогия

Федотова Юлия Викторовна

Девицы потом долго издевались: «Хельги, разверзни дверь, у меня руки заняты».

А в тот момент он и медлил, и трясся отчаянно, как перед экзаменом у Перегрина, только хуже. Но решился все-таки – открыл. Шагнул внутрь.

– Стой! – услышал он с порога, даже не успев оглядеться. – Еще шаг – и я…

Позднее Хельги не раз задавался вопросом, правильно ли он сделал или нет и как обернулось бы все, поступи он иначе. Наверное, у спригганов тоже есть нервы. Рука сама ухватила кинжал, спустя мгновение рукоять его

торчала из глазницы говорившего.

Но некромантов слуга успел сделать свое черное дело. Указательный палец мага упирался в красный вдавленный квадратик на кремовой таблице, испещренной незнакомыми буквами.

«Красная кнопка» – мелькнуло в памяти словосочетание, дотоле ничего не значившее. В том механическом мире, о котором рассказывал Да Винчи, выражение «красная кнопка» было таким же символом конца света, как «Нагльфар» для фьордингов.

Хельги спихнул труп с сиденья, уставился на… Этому предмету не было названия в мире Хельги. Что-то вроде магического ока. На его чуть выпуклой поверхности мелькали цифры: 180, 179, 178… Цифры были атаханскими. Откуда-то сверху звучал голос, металлический и равнодушный. Смысл был неведом, но слова хорошо знакомы. Голос цитировал «Непереведенный трактат».

«КОНЕЦ», – понял Хельги.

Скорее от ужаса, чем сознательно, разум его скользнул в Астрал.

Он видел рыб. Огромных, как дом, неподвижных. В них не было ни жизни, ни магии. Чистая механика. Железо в форме рыбы. Но внутри каждой – под мертвой оболочкой – таятся, ждут своего часа слепые, погибельные силы, коим нет ни названия, ни сравнения. Зеленые, мерцающие, они сочатся сквозь металл и камень. Неподвластные разуму, они убивают безразлично и равнодушно и врага, и создателя своего.

Хельги видел: запущен немыслимый механизм, его часы беспощадно отсчитывают последние мгновения существования Мира.

Титаническим усилием воли демон заставил себя не думать о том, что случится, когда страшные силы вырвутся на свободу.

Убрать! Вышвырнуть эту чудовищную мерзость назад, в тот мир откуда она родом, пусть падет на головы тех, чей извращенный ум осмелился создать подобное безобразие! Мерцающий, как хвост кометы, шлейф, зеленый след тянулся из подземелья, уходил туда, где кончается Мир, и дальше. Гораздо дальше.

Наплевав на возможные последствия, Хельги схватил, скомкал подземелье, рыб, весь поганый осколок чужого мира, приготовился к броску. Но прежде, сам не зная зачем, устремил разум туда, где в нестерпимо ярком свете растворялась, меркла и исчезала зеленая полоса.

Сказать, что было больно, – ничего не сказать. В языке смертных нет слов, способных передать ощущения юного демона, впервые пробивающегося сквозь огненную завесу границы миров. Хельги казалось, сама сущность его вскипела, выпарилась и обуглилась. Он вообще сомневался, что жив, до тех пор пока не вынырнул, будто спригган из камня (и в

схожем состоянии) на другой стороне, в чужом мире.

Он видел города – огромные, как сотня Кансалонов каждый. Дома высотой в десяток дворцов. Там были механические повозки, те, что движутся без всякой магии, плавают и летают по воздуху. Там было столько людей, что другим существам просто не осталось места: в каждом доме их жило больше, чем в ином городе его мира. Там были звери, птицы и рыбы, хорошо знакомые и совершенно неведомые. Лошадь в черно-белую полоску! Водяная крыса с утиным клювом! Медведь с карманом на животе! Там были леса, горы, степи, пустыни и льды. Там была жизнь.

И вот сейчас дефектный демон из другого мира разожмет пальцы – и не станет ничего, лишь вечная пустота, безмолвие и прах. От отчаяния Хельги взвыл. Слезы жгли глаза, оставленные далеко, в родном и привычном мире.

…120, 119, 118…

Должен быть выход! Должен!

Раз нельзя просто выкинуть демоновых рыб, нужно найти того, кто их остановит. Люди этого мира наверняка умеют обращаться со своими вещами. Из последних сил подавляя отчаяние, Хельги скользнул по первой попавшейся на глаза зеленой, ядовитой струе.

Он очутился в помещении, чрезвычайно похожем на то, которое покинул минуту назад. Такие же стены, металлический пол, незнакомые предметы. Нет трупа на полу, и в кресле перед магическим оком сидит не он сам, а человек – держит палец на выпуклом красном квадрате. И мирно спят железные рыбы в своем свинцовом подземелье…

…101, 100, 99…

Макс точно знал, что трезв как стеклышко. Во-первых, он позволял себе выпить лишнего только по большим праздникам, а Новый год был полтора месяца назад. Во-вторых, с алкоголем в крови его не допустили бы на боевое дежурство.

Значит, спятил! А что еще предположить?

Только что тихо-мирно сидел в кресле на своем боевом посту, вдруг вспышка, мгновение полной тьмы – и вот чья-то железная рука хватает его за шиворот, швыряет в чужое кресло на чужом посту, а на экране отсчет времени! Минута до старта! И кто-то на незнакомом, но непостижимым образом понятном языке орет прямо в ухо: «Останови!!!»

Легко сказать – останови! Не зная паролей и кодов!

Макса охватило отчаяние – заразился от стоящего за спиной человека.

– Не могу я! Не могу!

Возле горла возникло грубое лезвие ножа.

– У меня нет кода доступа! Ну как же тебе объяснить?.. Код доступа!.. Мне нужен код доступа!

«Код доступа, счастливый финал: один дубль семь пять два ноль икс отмена старта…» – услышал он вдруг. Незнакомец говорил с чудовищным акцентом, без выражения и разделения на фразы. Скорее всего, он даже не понимал смысла своей речи, просто произносил хорошо заученный набор чужих слов. Но это уже не имело значения…