Наемники
Шрифт:
Его проблемы волновали меня меньше всего.
— Итак, вернемся к Бетти Бенсон, — напомнил я. — Я побывал у нее, разговаривал с ней, пил кофе, и моих отпечатков там более чем достаточно. Время смерти установлено с точностью до получаса, а я уже признал, что мой визит частично совпадает с временем ее убийства.
— Когда ты уходил, она была жива. Этого достаточно.
— А как доказать?
— Во сколько ты ушел от нее?
— Около четырех. Ее убили в промежутке между четырьмя часами и половиной пятого. Я признал,
— Допустим. И куда ты отправился потом?
— Сразу домой. Парень из гаража может подтвердить, во сколько я приехал. Они регистрируют время прибытия и отъезда каждой машины.
— Замечательно. А еще смотритель позвонил к ней, скажем, в четверть пятого, и она бодро ответила. Была жива. Я могу устроить это свидетельское показание. У нее есть телевизор?
— В гостиной я его как будто не приметил.
— Хорошо. Тогда она ответила ему: “Извините, но у меня нет телевизора”. Это было в четыре пятнадцать. К десяти утра завтрашнего дня все будет устроено наилучшим образом. Затем мы намекнем, что и ее убийство — дело рук Кэн-тела. А ты тут ни при чем.
— А зачем ему убивать ее? Они даже не были знакомы. Что-то я сомневаюсь, что фараоны проглотят такую туфту.
— Узнать, зачем Билли-Билли это сделал, можно только у него самого, а он, к сожалению, мертв. — Клэнси одарил меня своей обворожительной улыбкой. Только что он привел убедительный довод и теперь наслаждается своей изворотливостью. Он до такой степени поднаторел в создании алиби и всяких запутанных обстоятельств, что через какое-то время уже никто в целом свете не сумеет докопаться до истины. Умение замутить воду делает его просто-таки незаменимым в зале суда.
— Ну, если ты считаешь, что можешь справиться с этим... — сказал я.
— Я справлюсь со всем. Но утром. Можешь приходить к девяти ко мне в контору.
— Эд напирает на то, что дело не терпит отлагательства.
— Эд принимает все слишком близко к сердцу. Так что если у тебя ко мне больше ничего нет...
— Больше ничего, — подтвердил я, поднимаясь. — Значит, я мистер Клей, так?
— Роберт Клей, — сказал он. — Ты работаешь на контору “Крейг, Гарри и Берк”.
— Ай да я.
Он проводил меня до дверей, на ходу громогласно рассуждая о делах Крейга, Гарри и Берка, — черт их знает, кто они такие, — и вышел со мной на крыльцо, плотно прикрыв за собой дверь.
— Извини, что я набросился на тебя. Клей, — прошептал он. На лице его, подобно неоновой вывеске, снова включилась улыбка, и он дружески похлопал меня по плечу. — Просто не люблю заниматься делами дома. Ведь тут Лора. Ты же понимаешь.
— Понимаю. Добро, Клэнси, счастливо оставаться. Мысленно же я пытался убедить себя, что Элла не будет такой, как Лора. Элла никогда не станет такой воображающей невесть что о себе курицей, как Лора.
— Я поговорю с Эдом, чтобы-он прекратил валять дурака, — пообещал он. — Незачем попусту тратить время, играя в воров и полицейских.
— И уж конечно, не на стороне полицейских, — согласился я.
Глава 20
Я знал, что разговор Клэнси с Эдом ничего не даст. Эд вознамерился прижать к стенке негодяя, из-за которого у нас начались неприятности, только-то и всего. А после того, как та сволочь сначала попыталась пристрелить меня, а потом устроила ловушку в подземке, мне и самому не терпелось взять его за горло.
Домой я вернулся почти в половине второго ночи. В два мне нужно заехать в “Тамбарин” за Эллой. Оставил “мерседес” у подъезда и поднялся к себе, намереваясь убить на что-нибудь еще минут пятнадцать.
Я едва успел снять пиджак, как зазвонил телефон. Не спал, оказывается, и Фред Мейн.
— Насчет Алана Петри, — бодро сказал он. — О его семейной жизни ничего выяснить не удалось, но зато могу подсказать, где его можно найти. У него ночные дежурства в Вест-Сайде, район сороковых улиц.
— На патрульной машине?
— Нет, пеший патруль. С напарником. Извини, Клей, но это все, что удалось раздобыть. А лично мы с ним незнакомы.
— Все равно спасибо, — сказал я. — Так говоришь, ночные дежурства? А сейчас он на работе?
— Вполне возможно. Если только не взял выходной.
— Ладно, спасибо.
Вест-Сайд, сороковые улицы. Там на Сорок пятой улице, между Восьмой и Девятой авеню, находился один бар, где в ожидании звонков от клиентов постоянно околачивались девицы из ведомства Арчи Фрейхофера. Хозяин бара наверняка был знаком с полицейскими, патрулирующими прилегающий участок. Я решил не упускать этот шанс и набрал номер телефона заведения.
Мне ответил ангельский голосок молодой, похоже, пуэрториканки. Я объяснил ей, что хочу поговорить с Алексом, тамошним барменом, на что чертовка ответила:
— А что, мистер, разве я не могу быть вам полезной?
— Уверен, что можешь, — согласился я. — Но только сейчас мне нужен Алекс.
— Кто говорит?
Я не был уверен, что Алекс вспомнит, кто такой Клей. Прежде нам никогда не доводилось общаться друг с другом лично. Далеко не каждому в организации позволено знать, кто я такой и чем занимаюсь, и иногда это бывает очень кстати. А иногда не совсем. Как, например, сейчас.
— Передай ему, что звонит начальник Арчи, — объявил я, что в общем-то было не так уж далеко от истины.
— О'кей, — сказала она, и через минуту в трубке раздался мужской голос:
— Алекс у телефона.
— Это Клей, — сказал я. — Ты знаешь полицейского по фамилии Петри? Патрулирует по ночам в твоем районе.
— Слушай, приятель, а тебя-то я знаю? — осведомился он у меня.
— Позвони Арчи и выясни, — посоветовал я.
— Ну и позвоню. Так как, говоришь, тебя зовут?