Наезд
Шрифт:
— Часа полтора. Составили протоколы, собрали с них по десять тысяч — без квитанций, просто так!
— На опохмелку, — уточняю я.
— А на что же еще?! В милиции только пьянь и работает, нормальный человек туда не пойдет! — сообщила секретарша и начала пересказывать впечатления одной из пострадавших, театральной режиссерши из четвертой квартиры.
Слушать было забавно. Но когда сам оказываешься в подобной ситуации, понимаешь, что ты — никто, даже ничто, с тобой могут сделать все, что захотят, и управы на них не найдешь. Бандиты снизу, бандиты сверху — отбивайся, как умеешь! С нижними я почти
— Снова дань требовали? — спросил я шефа.
— Да, но уменьшили до сотни.
Я остановился у ворот элитного поселка. Из будки вышел охранник с АКМС на плече, заглянул в салон через опущенное мною стекло, посмотрел на меня. Я кивнул: все в порядке. Он махнул рукой, чтобы напарник открывал ворота. Я проехал по чистой широкой улице между двух-трехэтажными коттеджами, окруженными молодыми деревцами, лишь изредка попадались старые сосны, не вырубленные при застройке. Около коттеджа шефа я вышел из машины, осмотрелся. После налета прошла неделя, но шеф до сих пор не расплатился с кредитором. Значит, будет повторение: деньги заряжены, должны выстрелить. Я осмотрел зарешеченные окна и стальную дверь. Они были в порядке. Такой защиты хватит минут на двадцать, не больше, но за это время должна подоспеть охрана. Их тут много и платят им хорошо. Я проводил шефа и секретаршу в дом, попрощался с ними. На выезде из поселка охранник лениво помахал мне рукой. Я помахал в ответ.
Проехав с километр, я увидел голосующую девушку. Впереди идущий «мерс» остановился, но она отрицательно покачала головой и шагнула к моей машине. Фигурка у девоньки на загляденье, а походка — будто по подиуму дефилирует. Я опустил стекло на правой двери. В окно заглянуло красивое личико, узкое, с длинными прямыми каштановыми волосами и темно-карими, почти черными глазами, даже казалось, что нет радужных оболочек, одни зрачки.
— До ВДНХ подвезете?
Голосок у нее милый и с крючочками, которые зацепили что-то в моей душе и заставили это что-то запеть.
— Садись, — пригласил я.
— А сколько возьмете?
— Два раза улыбнешься — и хватит.
Она улыбнулась в первый раз и села на переднее сиденье. Салон машины, как мне показалось, девушка осмотрела с явным снисхождением.
— В «мерс» бы села, он роскошнее, — не удержался я. Завтра же снова напомню шефу, что пора менять машину.
— Водитель не понравился, на маньяка похож, — сообщила она.
— Я, значит, не похож?
— Нет.
Врет, боится и меня, я чувствую напряженность, исходящую от нее. Если посоветую успокоиться, заведется еще больше. Поэтому пытаюсь отвлечь разговором.
— Работаешь, учишься?
— И то и другое.
— Где?
— Учусь на экономиста, — отвечает она неохотно, давая понять, что будущая профессия ее не сильно волнует, — а работаю… работала фотомоделью.
— И не пошла навстречу хозяину?
— Он педик. Его заказчику. Еле отбилась.
Она смотрит на запястья, показывает и мне синяки на них, затем открывает сумочку, ищет что-то, как я догадываюсь, сигареты. Я достаю из бардачка початую пачку дамских. Мы с шефом не курим, держим их для секретарши, которая время от времени вспоминает, что современная женщина должна пускать в глаза не только пыль, но и дым.
Попутчица закуривает, делает несколько быстрых затяжек, немного успокаивается.
— Пригласили поужинать, обсудить планы на весну, а на самом деле… — она швыряет недокуренную сигарету в окно.
— Как тебя зовут?
— Вера.
— Редкое теперь имя, — говорю я и называю свое, очень распространенное.
Мы подъезжаем к ресторану, который принадлежит шефу. Подозреваю, что кабак был куплен, чтобы меньше тратиться на застолья. Шеф здесь проводит почти все деловые встречи и ужинает, когда возвращается домой один. Мне здесь открыт неограниченный кредит, официанты не шибко рады мне, но боятся и, значит, уважают. Был среди них один слишком борзый. Был, да сплыл, стоило мне заикнуться шефу.
— Я тоже не успел поужинать, правда, по другой причине, — сообщаю Вере и киваю на ресторан: — Зайдем?
Вера смотрит на меня с подозрением.
— Угощаю. Просто так. Потом отвезу тебя на ВДНХ — и больше не встретимся.
Она улыбается во второй раз и смотрит на меня игриво, смело — мне даже показалось, что передо мной сидит другой человек.
— Земля тесная! — весело сообщает она.
— Мне кажется, что ты жутко честолюбива и жутко закомплексованна, — произношу я возникшую догадку. — Как эти противоречия уживаются в тебе?
Она покраснела так, словно я заглянул в ящик шкафа, где лежало ее старое нижнее белье.
Я остановил машину у недоделанной клумбы. Вырыли яму метровой глубины, окружили невысоким бортиком из дикого камня, но завезти чернозем и посадить цветы не успели, отложили до весны. Если бы не темный, ноздреватый снег на дне ямы, она бы напоминала могилу.
— Я по гороскопу Близнец, — ответила после паузы Вера и выбралась из автомобиля.
Разбудил меня звонок в дверь, довольно продолжительный, точно у кого-то приклеился палец к кнопке. Затем начали вышибать дверь. Грохот усиливался в пустых комнатах, казалось, что ломают весь дом. Я встал с матраца, надел спортивные штаны.
— Кто это? — спросила Вера, натягивая одеяло до подбородка. — Бандиты?
— Да, бандиты в форме — милиция.
— Что им надо?
— Денег. Одевайся быстрее, а то у них с хорошими манерами туговато.
Я подхожу к входной двери, спрашиваю:
— Кто там?
— Милиция! — орет кто-то, не участковый.
— Просуньте под дверь удостоверение и ордер на обыск, — тяну я время, понимая, что не увижу никаких документов, только разозлю мусоров еще больше.
— Я тебе сейчас просуну! — орет этот кто-то и приказывает кому-то из своих: — Вышибай!
— Я прокурору звоню, — предупреждаю я.
— Сейчас ты у меня дозвонишься! — слышится из-за двери.
Кто-то с разбегу врезается в дверь. Новый замок, поставленный мною вчера вечером вместо вышибленного мусорами в обед, с натугой отражает натиск. С косяка сыплется пыль и комки то ли паутины, то ли грязной ваты. Я быстро считаю до четырех, пытаясь утихомирить злость и затолкать поглубже человеческое достоинство: в общении со скотами оно будет мешать. Напомнив самому себе, в какой стране живу, открываю замок и быстро отступаю в сторону.