Наездники

Купер Джилли

– Тори, – проговорил он, протягивая к ней руку.

– Да. – Она обняла его. – Ты хочешь поговорить или включить свет, чтобы ты почитал?

Она смогла уловить в темноте, как он покачал головой.

– Все будет хорошо. Лошади всегда тебя слушаются. Ты обязательно победишь.

– Мне хотелось бы скакать на Моряке.

– Он, конечно, хорошо выполняет все твои указания, но он, мне кажется, будет так же старательно выполнять указания других. Макулай не такой безоглядно покорный.

Она скользнула рукой по обнаженной впадине его живота и коснулась члена.

– Это поможет?

– Наверно, но я не смогу быть полезным тебе.

– Мне

и не надо. – Пружины скрипнули, когда она сползла вниз по кровати, затем он почувствовал теплые и нежные ласки ее губ и бесконечную легкость прикосновения языка. Так как он знал, что ей нравится это делать, то не было никакой поспешности, никакого напряжения.

– Я был так прав, что женился на тебе, – пробормотал он.

Тори переполняла радость. За шесть лет супружеской жизни он делал ей, наверно, не так уж и много комплиментов, но когда они были, то стоили того. Ее охватило чувство горького стыда за то, что она потратила столько эмоций, ревнуя к Фен.

Руперт встал и оделся.

– Куда ты собрался? – спросила Хелина.

– Погуляю. Слишком жарко. Я не могу спать.

– О, дорогой, ты должен отдохнуть. Мне пойти с тобой?

– Нет, ложись и спи.

Четверть часа спустя он задержался у Фен. Ее длинные волосы, уже ставшие слегка влажными от росы, рассыпались веером, медвежонок был зажат в руках. Он поигрался с мыслью разбудить ее, но ей надо было поспать. Он займется ею позднее. Когда он подтыкал вокруг нее спальный мешок, она крепче ухватилась за медвежонка и пробормотала: – Не забудь проверить подковы.

Когда он вошел в грузовик, Диззи едва пошевелилась во сне потом улыбнулась и открыла объятия. Руперт, не раздумывая, скользнул в них.

Людвиг фон Шелленберг имел такое самообладание, что заставил себя уснуть на восемь часов без всяких сновидений.

35

Настал день чемпионата мира. С утра состоялось несколько заездов в нижних рядах классификации, чтобы осчастливить остальных наездников, но, конечно, главный интерес был обращен на четырех финалистов. Каждый бокс представлял собой улей, в котором заплетали и доводили до блеска, и все давали друг другу советы. Было жарче, чем обычно. Джейк сидел в грузовике и наблюдал по телевизору алжирскую школьную программу, пытаясь успокоить нервы и размышляя над тем, удастся ему или нет не вырвать чай и сухой тост, которые он съел на завтрак. Тори жарила яйца, бекон и сосиски для детей (поскольку было не похоже, что до вечера у кого-нибудь найдется время приготовить им приличную еду) и одновременно гладила счастливые носки, бриджи, рубашку, галстук и красный френч, которые Джейк одевал в каждом заезде соревнований. Свежая пижма лежала в пятке начищенного до блеска левого ботинка. Утром Джейк видел одну сороку, но утешился черной кошкой, пока Дриффилд не проинформировал, что во Франции черные кошки к несчастью. Бутылки из-под молока, консервные банки и яичная скорлупа в помойном ведре начали издавать запах. Фен сидела и изучала словарь немецкого языка.

– В нем нет, как по-немецки сказать «Тпру». Отпасть можно от этих Dummkopf, Lieberlein и Achtung.

– Или Aufwiedersehen, – проговорил Джейк, – когда Клара сбросит меня и ускачет галопом к закату солнца.

– Американцы вместо «тпру» наверно говорят «ну, ну», – продолжала Фен.

– Ты помнишь ту красную тенниску, которую носила, когда Реванш победил на Олимпиаде? – спросил Джейк.

– Она у меня здесь.

– Ты не против одеть ее сегодня после обеда?

Фен,

конечно, была очень против, так как было невозможно жарко, и вчера она обгорела на солнце, а красная тенниска никак не будет гармонировать с ее лицом. Но это был день Джейка, и ей не следовало быть эгоисткой.

– Конечно, нет.

Джейка вдохновило количество телеграмм. Англичане явно возлагали надежды на Руперта, но у Джейка оказывается было много доброжелателей. Люди были рады видеть его снова на коне. Была телеграмма от Принцессы и одна от полковника полка Рыцарского моста Баррака, который как-то открыл, что их старая лошадь Макулай в конце концов оказалась у Джейка. Письмо, которое доставило ему наибольшее удовольствие, было от мисс Бленкинсон с Ближнего Востока. Он знал, что она, как и он, искренне радуется возможности показать миру, что он может добиваться успеха на лошади, которую выбросил Руперт. Каждый раз, когда Макулай что-нибудь выигрывал, Джейк добросовестно отсылал 10 % приза мисс Бленкинсон для ее госпиталя спасения лошадей. Если бы он победил сегодня, то она получила бы 1000 фунтов.

Если он победит. – О, мой бог, – проговорил он и выбрался из каравана через толпу репортеров в направлении стоящего поодаль туалета, куда и отдал свой завтрак.

– А не убраться ли вам подальше? – закричала Фен репортерам. – Вы же знаете, что не услышите от него ни слова, пока не будет главного заезда.

В конце концов им пришлось довольствоваться интервьюированием Даклиса, который сидел на тюке сена, улыбаясь всем огромными черными глазами.

– Моего папу сегодня утлом тошнило четыле лаза. Навелно ему не нлавится фланзуская еда. А у нас каждый день мясо и чипсы.

Наконец разрешили проход по трассе, где Джейку стало еще хуже. Она была значительно длиннее, чем он себе представ лял. Препятствие с водой выглядело шире, чем канал. Тяжелое предгрозовое небо, казалось, опирается на огромный парящий барьер цвета бычьей крови, и Джейк мог стать прямо под жерди параллельных перекладин.

Мелиз, шагающий рядом с ним, морщился от французских ноготков, контрастирующих с фиолетовыми петуньями и алой геранью, стоящих в горшочках с обеих сторон каждого препятствия. Как французы могут иметь такое изысканное чувство цвета в одежде и совершенно не иметь такового в садовом искусстве?

Двое английских репортеров украдкой подобрались к ним.

– Эй, цыган, ты действительно поднял нож на Руперта?

– Прочь, педики, – прорычал Мелиз. – Ему надо запомнить трассу. Вы хотите, чтобы Англия победила или нет? Смотри, тут сложно, – добавил он Джейку, оценивая расстояние между параллельными жердями и комбинацией. – Здесь полушаг. Препятствие с водой жестокое. Вряд ли ты возмешь его сходу. Тебе понадобится хлыст.

– Макулай не нуждается в хлысте, – ответил Джейк сквозь откровенно стучащие зубы. Явная невозможность обойти Змееныша, не говоря уже о Человеке президента, на любом из препятствий парализовала его.

Руперт шел вместе с полковником Роксборо в темных очках, но без шапочки, защищающей от бьющего по голове солнца Бретани. Казалось, он совершенно не обращал внимание на тот эффект, который производил на французских девушек в толпе. Команда немцев шла вся вместе, так же и американцы. Граф Гай в белом костюме от Ива Сен-Лорана был объектом сочувствия. Хотя он и был сильно разочарован, но только философски пожал плечами. По крайней мере, ему не придется прыгать пять кругов в этом заезде, и его лошади будут свежими к кубку Критлдена на следующей неделе.