Нагаш непобежденный
Шрифт:
Те двое, что вытащили тварь из подводного укрытия, натянули на себя тяжелые промасленные кожаные плащи и устало застыли над своей добычей. Их испачканные илом груди тяжело вздымались, по ногам текла вонючая вода. Один из их товарищей вытаскивал из лодки сверток, замотанный в кожу, а второй деловито привязывал суденышко к ветке ближайшего дерева.
Почуяв удачу, Нагаш беззвучно выскользнул из-за дерева и прокрался по небольшой полянке туда, где эти четверо занимались добычей. Стараясь не спугнуть варваров, он тихо подошел и встал за спиной у одного из мужчин в плащах. В последний момент, когда он уже был на расстоянии вытянутой руки от варвара, тот почуял чужое присутствие. Варвар круто повернулся, вытянув мощные руки, чтобы схватить
Не дав варвару опомниться, Нагаш стремительно метнулся вперед и перерезал ему глотку украденным у крысоподобных тварей кинжалом. Хлынула кровь, залив полянку, и варвар, приглушенно вскрикнув, рухнул на землю.
Нагаш повернулся ко второму варвару в плаще в тот самый миг, когда тот прыгнул на него с гортанным воплем. Некромант сумел обхватить варвара левой рукой за горло и едва не сшиб его с ног. Короткопалая рука вцепилась ему в запястье и сжала, как тисками, а пальцы с обломанными ногтями тянулись к глазам некроманта. Нагаш сильнее стиснул глотку варвара и попытался вырвать руку с ножом, но варвар не отпускал. Узловатый кулак врезался некроманту в голову. Нагаш в ответ двинул коленом варвару в пах. Тот взвыл от боли, но хватку не ослабил.
Варвар, привязывавший лодку, поднял с земли сломанный сук и ринулся через поляну на Нагаша. Четвертый тоже не отставал. Ход сражения быстро оборачивался не в пользу некроманта, и эта мысль его взбесила. Зарычав, он обратился к могуществу пылающего камня.
Свирепая сила пронзила его. Рука сомкнулась на глотке варвара, ломая позвоночник. Нагаш швырнул тело, как тряпичную куклу, прямо на третьего противника, и человек с трупом покатились по земле.
Нагаш обрушился на варвара прежде, чем тот успел высвободиться, и вонзил кинжал прямо ему в глаз.
Последний замер на месте, потрясенно раззявив рот. Не раздумывая, Нагаш вскинул руку, прошипел поток тайных слов, и могущество камня откликнулось. Тело варвара сделалось неподвижным, словно его сжал невидимый кулак великана. Некромант удовлетворенно зашипел.
— Хорошо, — пробормотал Нагаш, чувствуя, как сила потрескивает, изливаясь из его вытянутой руки. — Да. Очень хорошо.
Он медленно поднялся, старательно сосредоточив внимание на импровизированном заклинании. Это оказалось сложнее, чем когда-то, — магия камня была более мощной, но труднее поддавалась контролю и постоянно сопротивлялась его воле.
Нагаш осторожно приблизился к варвару. Тот все еще сжимал сверток. Некромант протянул руку и аккуратно вынул его из пальцев варвара. Предметы, замотанные в засаленную тряпку, издали металлический звон.
Некромант улыбнулся. Опустившись на колени, он положил сверток на землю и размотал его. В свете фонаря блеснули инструменты, и некромант удовлетворенно кивнул. Утварь грубая, но для его цели сгодится. Довольный Нагаш снова обратил свое внимание на пленника.
— У меня много вопросов, — сказал он перепуганному варвару. — Это странное место, и я многого не знаю о тебе и твоем народе.
Он вытащил из сумки длинный изогнутый нож и внимательно изучил лезвие, поднеся его к фонарю.
— К счастью, я надеюсь, что смогу получить от тебя все нужные сведения, — произнес он, встал на ноги и пристально взглянул на пленника. Потом поднял левую руку, сделал едва заметный жест, и руки варвара поднялись в стороны.
Нагаш улыбнулся еще шире. Прошло столько времени после его последней вивисекции!
— Начнем с групп мускулов, — сказал он варвару и приступил к работе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Нежное предательство
Ламия, Город Зари, 76-й год Асаф Прекрасной
(—1600
Восточные жрецы пали перед царицей ниц, как большие желтые лягушки, слегка выгнув спины и прижав ладони к мраморному полу, и Зал Благочестивых Размышлений наполнился жужжащим пением без слов. Для большей сосредоточенности они плотно зажмурили глаза, под полями их чужеземных войлочных шляп блестел пот. Шестеро пожилых мужчин издавали басовитое гудение, которое Неферата ощущала кожей. Судя по блаженным лицам, делегации из Шелковых Земель это казалось вдохновляющим, но царица находила этот звук по-настоящему угнетающим, и он все тянулся и тянулся. Впервые в жизни Неферата искренне радовалась тому, что должна носить на людях маску. Чем дольше продолжалась восточная гортанная мелодия, тем в больший ужас приходила царица.
Прием императорской делегации начался вполне цивилизованно. Даже возмутительные фанфары, обычно сопровождающие появление представителя Поднебесного Дома, звучали совсем недолго. Как правило, первые имперские служители появлялись задолго до зари, чтобы украсить Зал Благочестивых Размышлений шелковыми драпировками, лакированными ширмами и ровной линией царских ковров, тянувшейся до самых дворцовых ворот. Жрецы обходили зал, читая молитвы, чтобы прогнать злых духов и обеспечить гармонию, затем уступали место музыкантам и актерам, чьим делом было использовать акустику зала в манере, услаждающей слух.
Когда наконец много часов спустя прибывала собственно делегация, ее сопровождала небольшая армия придворных, чиновников и слуг, заполнявших тесное помещение до отказа. К тому времени, как Неферата встречалась с делегатами лицом к лицу, только размещение похожих на троны кресел указывало на то, кто кому дает аудиенцию.
Однако на этот раз посол прибыл почти без помпы, появившись у дворцовых ворот ровно в полдень, и остановился лишь на короткое время, нужное, чтобы развернуть под его ногами шикарный голубой ковер, после чего прошел прямо в зал. Его сопровождала очень скромная свита: пятеро чиновников, несколько придворных и молодая женщина в богатом одеянии, с выбеленным лицом. Вся делегация смогла с удобством рассесться полукругом перед царским возвышением, придав приему необычно интимную, почти заговорщическую атмосферу.
Разумеется, полагалось соблюсти все приличия. Аудиенция началась долгим перечислением родословной царицы, за которым последовало еще более долгое перечисление родословной посла. Затем посол, говоря через своего старшего чиновника, произнес длинное, витиеватое, полное признательности приветствие, выразив слова благодарности Неферате от имени императорского двора и высказав надежду, что гармоничные отношения с Городом Зари сохранятся на долгие времена.
Подали чай. Странный восточный напиток, налитый в крохотные керамические чашечки, по-прежнему на вкус казался Неферате похожим на подогретую воду для купания, но она давно научилась вежливо кивать и с фальшивым одобрением выслушивать, как придворные посла бесконечно рассказывают об изысканной смеси листьев и утонченности аромата. После того как убрали чашки и вознесли молитву восточным богам, благодаря их за благословение, дарованное священным напитком, наступало время привычных подарков в знак уважения. Неферата от имени царя приняла красивый восточный лук и колчан со стрелами, а также полдюжины свитков стихов, три сундука изящных шелковых мантий и богатый набор экзотических специй из дальних уголков Империи. На этот раз посол привез подарок даже для очаровательной кузины царицы — царь потребовал ее присутствия на этих аудиенциях. Слуга преподнес Халиде великолепного сокола из личного питомника императора. Очевидно, предыдущий посол слышал прозвище, данное Нефератой своей кузине, чем подтвердил подозрения царицы — делегаты императорского двора безупречно владели неехарским языком, а на переводчиках настаивали, исходя из собственных необъяснимых соображений.