Наглый роман
Шрифт:
Алистер пытается ворваться внутрь, но мускулистые телохранители не шевелят ни мускулом.
— Что, черт возьми, там происходит? — Алистер шипит.
Даррел хмуро смотрит на него. — Это Сазуки?
— Я думал, ты сказал, что он пианист, а не гангстер, — бормочет Макс. — Что за охрана?
Я слышу приглушенный разговор из-за костюмов.
Ваня спешит на сцену и становится рядом со мной. — Деджона!
Мгновение спустя кого-то выгоняют из круга исков.
Это Деджона.
Она слегка
— Ты в порядке? — Ваня подбегает к ней.
Грудь вздымается, Деджона хмурится. — Я никогда не встречала такого грубого мужчину за всю свою жизнь, но да, в остальном я в порядке.
Охранники расступаются и выстраиваются в прямую линию.
Сазуки появляется снова. Его острый взгляд пронзает Деджону, прежде чем броситься прочь. На четком английском он сообщает нам: — Никому не разрешается прикасаться к моему пианино.
— Это не оправдание для того, чтобы бросаться наутек и пугать гостей, — резко говорит Алистер.
— Все в порядке, — говорит Деджона дрожащим голосом. — Не порти из-за меня оставшуюся часть вечеринки.
Я кладу руку ей на плечо. — Мы можем их забрать.
Это заставляет ее улыбнуться. — Я в порядке. — Она поднимает глаза на Сазуки. Клянусь, я вижу, как из ее ушей идет дым.
Несмотря на его холодное поведение, уголок губ Сазуки приподнимается.
Мы уходим со сцены, и когда я оглядываюсь, то замечаю, что Сазуки все еще смотрит на Деджону.
— Что он тебе сказал? — Ваня спрашивает Деджону, когда мы собираемся в толпе.
— Ничего такого, что я хотела бы повторить, — отвечает она в ответ.
Алистер берет микрофон и коротко представляет. Кто-то включает свет. Одинокий прожектор освещает склоненную голову Сазуки.
Звучит первая нота.
И этого достаточно, чтобы сжать сердце всей аудитории.
Вторая нота хватает нас за горло.
Когда Сазуки кладет все свои руки на пианино, я понимаю, почему люди платили бы ему миллионы за возможность послушать, как он играет.
Взгляд Вани тоже прикован к Сазуки. — Вау.
— Вау, это правильно. — Деджона складывает руки на груди и хмурится. — К сожалению.
После песни все поднимаются на ноги и аплодируют.
Деджона сердито смотрит в сторону Сазуки и уходит. — Мне нужно выпить.
— Хочешь, я пойду с тобой? — Спрашивает Ваня.
— Нет, спасибо. — Деджона отмахивается от нее.
Мы с Ваней обмениваемся взглядами. — Как ты думаешь, что он ей сказал?
— Неважно, что он сказал. Важнее то, что он сделал.
У меня такое чувство, что она говорит не о Сазуки и Деджоне.
— Ваня. — Я беру ее за руку.
Она оглядывается назад с проблеском
Ладно. С меня официально хватит этого дерьма. Я устал притворяться, что здесь нет проблемы.
— Встретимся на балконе через пять минут.
Она складывает руки на груди, привлекая мой взгляд прямо к ее декольте. Ее лицо накрашено, как у воина. Волосы зачесаны назад, а сильные скулы блестят, как лед. На ней платье, которое могло бы украсить любой подиум в мире. И, несмотря на все это, она все еще вызывает у меня раздражение.
— Выступление Деджоны окончено, — напоминаю я ей.
— И что? — Спрашивает Ваня, подходя ко мне так близко, что я улавливаю запах ее сладких духов.
Я игнорирую пульсирующее желание, которое просыпается у меня в штанах, и сосредотачиваюсь на разговоре. — Тебе явно есть что сказать. Так что давай выкладывай.
— Если мы уедем, ты затащишь меня в гостиничный номер. Думаешь, я тебя не знаю? — Она прищуривает глаза. — У меня нет времени на игры, Хадин.
— Тогда перестань в них играть.
— Это ты предъявляешь требования и ведешь себя так, — она понимает, что ее голос срывается, оглядывается вокруг со своей дурацкой угодливой улыбкой, которую она всегда носит, и понижает тон, — ведешь себя так, будто мир вращается вокруг тебя.
Мое тело напрягается от потребности прикоснуться к ней, но я сдерживаю этот порыв, как стая диких, необузданных лошадей. Прямо сейчас она пытается подтолкнуть меня к ссоре, но я не собираюсь заглатывать наживку.
— Пять минут.
Она оглядывает меня с ног до головы. — Что будет через пять минут?
— Ты собираешься выставить свою сексуальную, блестящую задницу за дверь на отдельный балкон.
Ее глаза темнеют. Она подходит ближе. — Или что?
Мой мозг на пределе. Она стоит со мной лицом к лицу. Все в ней истощает мое терпение. Ее аромат. Мягкость ее смуглой кожи. Бархатистая интонация ее голоса.
— Или я подниму тебя и отнесу туда. Не так, как я делал в Вегасе во время нашего медового месяца. — Я наклоняюсь, потому что мне нужно вдохнуть ее. Мне нужно больше ее запаха. Мне нужно больше ее кожи. Мой голос понижается до шепота. — Я собираюсь поднять тебя и перекинуть через плечо.
Она хмурится. — Почему пять минут? Почему бы не стать пещерным человеком прямо сейчас?
— Это для того, чтобы ты могла пойти и проведать Деджону. Я знаю, ты беспокоишься о ней.
Ее глаза прищуриваются, когда она смотрит на меня. Она опускает подбородок и направляется туда, где Деджона выпивает шампанское, как текилу.
***
Я выхожу на балкон первым. Луна спряталась за облаками, слишком боясь показать свой лик. Единственный свет, который осмеливается пронзать ночь, исходит от небоскребов по всему городу.