Награда для Иуды
Шрифт:
Вчера, получив оружие от Давыдовича, он отправился за город, чтобы найти уединенное тихое место и пристрелять карабин. Заехав в выработанный песчаный карьер, отделенный от ближайшей деревни кочковатым полем и лесопосадками, установил оптический прицел, отрегулировал механизм прицеливания и боковых поправок. А затем и, израсходовав тридцать патронов, убедился, что стрельба кучная, и с разных расстояний пуля попадает именно в то место, куда он целится. Завернул карабин в мешковину, перевязал ткань веревочкой и отправился обратно в Москву, в строительное общежитие.
Сегодня улицы были полупустыми, поэтому до дома он добирался около получаса. Поставив машину возле подъезда, полез под сидение, вытащил завернутый в тряпку пистолет и сунул его под пиджак. Он выбрался из машины, всем своим видом показывая, что не от кого не прячется, никого не боится и совершенно спокоен. Во дворе ребятишки гоняли мяч, на дальней лавочке обосновались местные мужики, кроившие бутылку какой-то гадости, стояло десятка полтора различных автомобилей, кажется, все пустые. Тишина и покой. Но Мальгин ни минуты не сомневался, что за где-то рядом устроили наблюдательный пункт те самые парни, от которых он едва унес ноги ночью. Они жаждут мести, жаждут крови. И наверняка придумали десяток болезненных способов умерщвления Мальгина. А если так, к чему откладывать встречу, которой все равно не избежать.
Мальгин неторопливо дошагал до подъезда, открыл дверь и нырнул в темную глубину парадного. Он не стал подниматься наверх лифтом, хотя понимал, что у двери квартиры его никто не караулит. Это слишком подозрительно торчать в парадном, сутками ожидая свою жертву, соседи могут вызвать милицию. Открыл дверь квартиры, переступил порог, втянув в себя застоявшийся воздух. Он прошел на кухню, окном выходившую во двор, не трогая тюлевую занавеску, стал смотреть вниз. Ничего интересного. Все те же мальчишки гоняют мяч, все те же мужики крутятся у скамейки. Он заглянул в холодильник, вылил в раковину скисшее молоко и выбросил в мусорное ведро куски загнувшейся колбасы и сыра.
Прошел в комнату, уселся в кресло и прослушал сообщения на автоответчике. Звонили знакомые женщины, старому приятелю, с которым не виделись лет пять, вдруг срочно припекло встретиться и сходить в баню, следователь Закиров зловещим голосом напомнил о том, что Мальгина ждут в межрайонной прокуратуре для важного разговора.
– Учти, это последнее предупреждение, – закончил Закиров. – Если ты хочешь облегчить свою участь, явишься сам. Если желаешь окончательно разломать себе жизнь… Что ж, это твой выбор.
Следователь положил трубку. Наконец, Мальгин услышал сообщение, которого ждал.
– Привет, – голос Барбера звучал глухо, словно звонил он откуда-то издалека, из другого города или из подземелья. – Я получил посылку. Ну, альбом Онуфриенко, копии ментовского протокола и твою записку. Ты пишешь, что фотографии, вырезанные бритвой из альбома, – это снимки убийц Онуфриенко. И предлагаешь мне вспомнить, кто был изображен на этих карточках. Я этот альбом раз сто листал, но я долго не мог сообразить, что это были за карточки. Постепенно вспомнил. Короче говоря, люди с вырезанных фотографий не имеют никакого отношения к гибели Кривого. Кто-то из них сидит, кто-то умер, кто-то уехал навсегда… Те парни, что вырезали карточки, хотели пустить тебя по ложному следу. И, кажется, своего добились.
Барбер закашлялся. В этот же момент динамике, что-то зашумело, затрещало. Мальгин прибавил громкость, наклонился к автоответчику, чтобы разобрать слова.
– Хочу сказать еще кое-что, – донесся сквозь помехи голос Барбера. – Заруби себе на носу или запиши для памяти в свой блокнотик: к взрыву на кладбище я не имею никакого отношения. Я хотел все сделать по честному, потому что мою совесть не сожрали тюремные клопы. Хотел вернуть деньги. Услуга за услугу. Но те люди, что упрятали меня на зону, снова подставляют меня или хотят грохнуть, это как получится. Тайник нашли, бабки забрали. Вместо них заложили взрывчатку. Вот такие дела… Не бегай за мной, не пытайся меня достать, ведь ты не веришь ни единому слову. Значит, наша встреча добром не кончится. Я сам дам знать о себе, если получится все, что я задумал. Бабки, те два лимона, я найду и верну вашему «Каменному мосту», потому что обещал их вернуть. А мое слово стоит дороже поганых денег.
Мальгин перемотал магнитную ленту, стер сообщение Барбера. Встав с кресла, прошел в кухню и, слегка сдвинув занавеску, снова выглянул во двор. Новых машин внизу не появилось. Мальчишки, гонявшие мяч, куда-то исчезли. Вместо мужиков, опустошивших посудину с вином, на лавочке, радуясь последнему теплу уходящего лета, сидели две согбенные старухи. Через пять минут Мальгин спустился вниз, сел за руль «девятки» и, сделав круг по двору, выехал на улицу.
Глава третья
Мальгин заметил слежку на узкой набережной Яузы.
Темный «Шевроле Блейзер», трехдверный. Не эта ли тачка преследовала его на ночной улице, когда Мальгин уносил ноги из закусочной «Волшебная лампа»? Он стал чаще поглядывать в зеркальце заднего вида. Джип сел на хвост и, сохраняя дистанцию, катил следом. Разбитую фару заменили, а вот помятый усилитель бампера почему-то решили не трогать, даже не покрасили. После ночного столкновения с помойным баком на железе остались приметные даже издали царапины. Стекла у джипа затемненные, словно залитые мазутом, поэтому невозможно понять, сколько человек находится в машине. Марка тачки, ее цвет, эти царапины на усилителе бампера, темные стекла… Слишком много совпадений. Сто к одному, что джип тот самый. И следует он именно за «девяткой» Мальгина.
Чтобы развеять последние сомнения, он свернул на Электрозаводскую улицу, остановился возле почтового ящика, вылез из машины, сделав вид, что опускает письмо, оглянулся. Джип тормознул в метрах в ста позади. Мальгин, чувствуя спиной враждебные взгляды, потоптался возле ящика, вернулся к «девятке». Свернув на Матросский мост, включил радио, долго тыкал пальцем в кнопки цифрового приемника, пока наконец не нашел частоту, на которой транслировали городские новости и сводку погоды на вторую половину дня. Диктор пообещал, что по всему Подмосковью пройдут ливни, прогремят грозы, но температура не опустится ниже двадцати градусов.
Хотелось с кем-то поговорить, переброситься хоть парой слов, но пассажиров в машине не было, поэтому Мальгин по давнишней привычке решил поговорить с самим собой.
– Это хорошо, – вслух сказал он. – Хорошо, что температура не опустится. Это прекрасно.
Больше разговаривать было не о чем, и стало скучно. Попетляв по улицам и переулкам, бессистемно меняя маршрут, Мальгин выехал на Измайловское шоссе и двинулся в сторону Кольцевой дороги. Сейчас он не ждал никаких фокусов от парней, сидевших в джипе. Ясно, появление Мальгина возле собственного дома стало в какой-то степени неожиданностью, приятным сюрпризом для людей, что наблюдали за подъездом. Теперь они ведут телефонные переговоры со своим хозяином, консультируются, что и как делать дальше.