Наи?ди меня
Шрифт:
– Скучно без тебя, Помидорка, – просто пожал плечами Краснов и щелкнул меня по носу. Я запыхтела, но отвечать сочла ниже своего достоинства.
Вскоре Ольга засобиралась домой, и мы покинули уютную террасу.
– А он красавчик, – шепнула она мне на прощание, оценив и блондина, и стоящую рядом «БМВ». – Я бы на твоем месте не упустила.
– Угу, спасибо, – я рассмеялась и поцеловала подругу на прощание.
Как только мы выехали на проспект, Краснов принялся меня пытать. Похоже, действительно затосковал человек.
– Она ни в чем не уверена, – покачала я головой. – Вроде Олег и ведет себя странно, но заводить любовницу – не в его стиле.
– Сердцу не прикажешь, или, как там, седина в бороду – бес в ребро.
– Он не намного старше нас, между прочим.
– Я к тому, что всякое может быть. Поэтому версию про тесное знакомство с Соловьевой не сбрасываем со счетов.
– Как будто у нас еще есть версии, – проворчала я.
Возле моего дома блондин объявил, что идет ко мне, устраивать мозговой штурм.
– Еды нет, – предупредила я.
– Можно подумать, у тебя бы нашлось хоть что-то съедобное, – закатил глаза Илья.
– Откуда столь нездоровое пристрастие к здоровой пище? – проворчала я, пока мы поднимались в лифте.
– В детстве гастрит был. Знаешь, как это больно?
– Не-а.
– А вот я знаю, и больше не хочу. Чипсы с лимонадом до хорошего не доводят. Мало того, что у меня прыщи по всему лицу были, так еще и в гастроэнтерологии два раза лежать пришлось. Про зондирование желудка вообще молчу.
– Не могу себе представить, – призналась я, отпирая дверь.
– Про больницу?
– Про прыщи, – со смешком уточнила.
– Серьезно. Надо мной тогда все смеялись, даже прозвище дали. Сифозник.
Я рассмеялась в голос:
– Теперь понятно, почему ты так пристально следишь за внешностью. Все наши травмы – родом из детства.
– Ну а ты? Какие проблемы были у тебя в подростковом возрасте?
– Никаких, – я уселась на кресло и подобрала ноги.
Краснов же выбрал диван, вольготно расположившись и закинув руку на спинку.
– Серьезно, совсем-совсем никаких? Обычно это тяжелый период.
Я пожала плечами.
– У меня все было нормально. И даже прозвища не было.
– Вот! – ткнул в меня пальцем Ильюха. – Потому ты и не стремишься к большему! У тебя отсутствует вектор развития, нет мотивации. Ты не знаешь, что такое дно, тебе не от чего оттолкнуться, поэтому ты довольствуешься тем, что есть и не прилагаешь дополнительных усилий.
– Ну и философию ты тут развел на основании одного лишь подросткового кризиса. По-моему, мне не на что жаловаться, – я осмотрела себя, квартиру, в которой живу, и уставилась на собеседника.
– Могу поспорить, ты и Мишу толком не любила. Он был нормальный, тебя устраивал, но на этом все. А где эмоции, чувства, любовь, я тебя спрашиваю?
Я нахмурилась.
– Жизнь – не сплошной фейерверк. Конечно, для замужества нужно выбирать надежного человека, а не того, кто устраивает эмоциональные качели. Это просто-напросто нездорово. Зависимость от ярких эмоций.
– Ты не понимаешь, о чем я тебе говорю, – Краснов покачал головой. – Ты выбираешь спокойного, хорошего парня, наверняка, первого, что подвернулся под руку, потому что в тебе нет стремления к лучшему. Ты довольствуешься тем, что есть. Я считаю, что в брак нужно вступать по любви. Когда понимаешь, что и дня не хочешь провести без этого человека, готов с ним состариться и не мечтать о ком-то другом. Вот тогда получается качественный брак.
– Ты сам-то такую любовь встречал? – подняла я бровь.
21
– Ну, я же пока не женат, – развел руками Илья.
Кто из нас все-таки прав не позволил выяснить зазвонивший вдруг домофон. Я нахмурилась: никого не ждала, да и гости в последнее время редко у меня появлялись: подруг сама распугала, а родственники живут далеко. Может, кто-то ошибся?
– Кто? – осторожно спросила я, Илья стоял за правым плечом.
– Открывай, – раздался из трубки недовольный голос Самойлова.
– Самойлов, – одними губами сказала я напарнику, тот кивнул.
Я надавила на кнопку, и меньше чем через минуту тот уже стоял в дверном проеме. За это время я успела сунуть Красновские мокасины в шкаф, его же самого затолкала в комнату – вряд ли Самойлов покажет всего себя при свидетелях. Широкие брови Олега были сдвинуты к переносице, губы сжаты в одну линию. Несколько мгновений он сверлил меня взглядом, возвышаясь в дверном проеме, потом отмер, вошел внутрь, захлопнул за собой дверь, особо не осторожничая, и за локоть протащил меня на кухню.
– Тебе что было сказано? – отпустил он меня и проревел. На автомате я сделала два шага назад и плюхнулась на табуретку. – На кой хрен ты лезешь, куда не просят, еще и жену мою дергаешь?
– Никого я не дергаю, – отбивалась я. Получалось вяло.
– Кому ты сейчас втираешь? Это женушке моей наивной можешь в уши лить, она и не заметит, а из меня дурака делать не надо. Я сказал тебе забыть про Мишку и жить дальше? Отвечай! – встряхнул он меня за плечи.
Сделалось немного не по себе, таким разгневанным я Олега еще не видела. Немного успокаивало присутствие блондина за стенкой, совсем-то убить он меня наверняка не даст, но где гарантия, что Краснов захочет вступиться, вздумай Олег поднять на меня руку. Мне и легкой оплеухи от него будет достаточно, чтобы месяцок-другой проваляться с черепно-мозговой травмой.
– Сказал, – тихо ответила я и непроизвольно сжалась на стуле.
– Так какого хрена ты умного человека не слушаешь? – еще сильнее завелся Олег и схватил меня за горло. – Где он?
– В соседней комнате, – не задумываясь, просипела я.
Самойлов отпустил мою шею, за волосы сдернул меня с табуретки, намотав их на кулак, и потолкал перед собой. С ноги открыл дверь в комнату и проревел:
– Ты, сука, перестанешь мне жизнь портить? – Увидел Краснова, который стоял, сложив руки на груди, и встряхнул меня. – Это что за дятел? Вы меня за идиота держите?