Наивная плоть
Шрифт:
– Я тебе зачем-нибудь нужна, Кесси?
– Что? – Она вздрогнула, покраснела, но не отвела взгляда от лица Роба. – Нет-нет, ничего.
– Роб, это Кесси, мой секретарь и оруженосец.
– Приятно познакомиться. – Роб двумя руками пожал ее вялую ладонь.
– Мне очень нравится ваша работа, мистер Винтере. Мы все восхищены, как вы выступали сегодня на шоу.
– Всегда рад.
– Кесси, не соединяй меня ни с кем, ладно? Сейчас приготовлю твой любимый напиток, – сказала она Робу, приглашая его в свой кабинет.
В этой комнате произошли
– Кажется, в последний раз я был здесь четыре или пять лет назад. – Он вытянул длинные ноги и осмотрелся. – Явное улучшение. – Он опять перевел взгляд на Дину. – Возможно, пастельно-розовый – это не твой стиль.
– Думаю, нет. – Она нарезала лимон и добавила его к двум бокалам с охлажденной пепси. – Мне интересно, почему твой агент советовал тебе не выступать на моем шоу? – «Интересно» было не то слово, но Дина старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и мягко. – Мы делаем все, что можем, лишь бы наши гости чувствовали себя удобно.
– Может быть, это как-то связано со звонком из Нью-Йорка. – Роб взял бокал и подождал, пока Дина села. – От Анджелы Перкинс.
– От Анджелы? – совершенно сбитая с толку. Дина покачала головой. – Анджела звонила твоему агенту из-за приглашения на мое шоу?
– На следующий день после того, как твои люди связались со мной. – Роб сделал большой глоток. – Она сказала, что ей сорока на хвосте принесла, будто я собираюсь заехать в Чикаго.
– Звучит похоже на нее, – пробормотала Дина. – Но я не понимаю, как она могла так быстро это узнать!
– Она не объяснила. – Наблюдая за лицом Дины, он поболтал льдом в бокале. – Ни моему агенту, ни мне. Мне она позвонила два дня спустя. С моим агентом Анджела была само очарование, напомнила ему, что приглашала меня к себе на шоу, когда моя карьера была под угрозой, и если я соглашусь сейчас выступить у тебя, то она не сможет пригласить меня в Нью-Йорк, как собиралась. Она хотела, чтобы я приехал на ее следующий специальный выпуск, и обещала использовать свое влияние, чтобы помочь мне получить «Оскара». Что значит – говорить о фильме на публике и с друзьями, способствуя рекламной кампании.
– Что-то вроде не слишком изящного подкупа. – Голос Дины напрягся от гнева, который она всячески старалась держать под контролем. – Но ты здесь.
– Может, меня здесь не было бы, если бы она ограничилась подкупом. Я хочу эту награду Дина. Когда началось лечение, очень многие, включая меня самого, думали, что мне конец. Мне пришлось выпрашивать деньги, чтобы сделать этот фильм. Я шел на сделки, давал обещания, врал. Все, что угодно. Пока шли съемки, пресса писала, что на него не придет ни один зритель, потому что всем плевать на эпические любовные истории. Я хочу эту награду.
Он замолчал, отпил еще.
– Я как
Дина встала, чтобы вновь наполнить его бокал.
– Она угрожала, что не станет поддерживать твой фильм, если ты приедешь на мое шоу?
– Нет, кое-что получше. – Он достал сигарету и пожал плечами. – Ты не возражаешь? От этого недостатка я еще не избавился. – Продолжай.
– Я приехал сюда, потому что распсиховался, – он чиркнул спичкой, выдохнул облачко дыма. – Таким образом я говорю Анджеле катиться ко всем чертям. Не собираюсь все это рассказывать, но есть в тебе что-то такое… особенное… – Он прищурился. – Хочется доверять человеку с таким, как у тебя, лицом. – Я это уже слышала. – Она выдавила улыбку, хотя в душе у нее кипела горечь. – Какой бы ни была причина, я рада, что ты приехал.
– И ты не спрашиваешь, чем же она мне угрожала? Дина опять улыбнулась, уже естественнее. – Пытаюсь.
Роб засмеялся и поставил бокал с пепси на стол. – Она сказала мне, что ты – хитрое чудовище, интриганка, готовая на все, лишь бы остаться у публики на виду. Что ты воспользовалась ее доверием и дружбой, и единственная причина, почему ты еще на экране, – твои шашни с Лореном Бачем. Дина едва подняла брови.
– Уверена, что Лорен будет удивлен, когда это услышит.
– А мне это больше напоминает ее автопортрет, – он затянулся и нервно постучал сигаретой о край пепельницы. – Я знаю, что это значит – иметь врагов, Дина, и раз уж теперь у нас есть один общий враг, то я расскажу, чем мне угрожала Анджела. Мне надо, чтобы ты сохранила это в тайне в течение двадцати четырех часов, пока я вернусь обратно на побережье и устрою пресс-конференцию.
Холодные мурашки побежали у Дины по позвоночнику.
– Хорошо.
– Примерно шесть месяцев назад я проходил обычное медицинское обследование. Я был совершенно измучен: целый год, пока шли съемки фильма, я работал почти круглосуточно, следил за монтажом, руководил рекламной кампанией… Мне часто приходилось обращаться за помощью во время запоев, и мой лечащий врач умел хранить тайны. Но тайны – тайнами, а Анджеле удалось как-то узнать о результатах анализов. – Роб затянулся в последний раз и раздавил сигарету. – У меня положительная реакция на СПИД.
– О Боже, мне так жаль! – Дина бросилась к нему и крепко сжала его руку. – Мне так жаль!
– Всегда думал, что меня прикончит бутылка. Никогда не представлял, что это окажется секс.
Он поднял бокал. Его рука дрожала, и в бокале мелодично позвякивали льдинки.
– Но опять же я так часто напивался, что не знаю, сколько у меня было женщин, ни, тем более, кто они такие…
– Каждый день мы узнаем все больше… – сказала Дина и резко замолчала. «Это было так банально, – подумала она, – и так трогательно безнадежно». – Ты имеешь право на свои частные тайны, Роб.