Наивный Робинзон v. 2.0
Шрифт:
Ударом ноги по голове, я отправил раненого матроса продолжавшего что-то верещать в нокаут. Матросы начали переглядываться, однако мушкеты не опустили.
— Хорошо! Я вижу, что добрых слов вы не понимаете, значит, будем разговаривать по-другому! Десятник! Отдайте команду солдатам взять матросов на прицел!
— Отряд! Цельсь! — заорал десятник.
Но не тут-то было, это стадо баранов, по какому-то недоразумению носившее солдатскую форму даже не шелохнулось!
«Наберут войска по объявлению в газете. А кто потом Родину защищать будет!» — невесело подумал я.
— Стой! — окликнул я ринувшегося вразумлять своих подчиненных десятника.
Подняв мушкет лежащего без сознания матроса, я аккуратно, можно сказать, демонстративно обтер его от пыли рукавом.
— Я вижу, что у кого-то возникли опасные заблуждения о том, кто тут отдает приказы, подлежащие немедленному исполнению! Тому, кто медленнее всех поднимет мушкет по команде десятника, я выстрелю в его бестолковую голову, дураки в армии не нужны. Десятник командуйте! — заорал я, целясь в солдат из мушкета.
— Отряд! Цельсь! — снова скомандовал десятник.
Поверьте, такого четкого исполнения команды я раньше не видел даже у кремлевского полка, славящегося своей выучкой. Я опустил мушкет.
— И это еще не все! Того кто не выстрелит по команде: Огонь! Я прикажу повесить на ближайшем дереве!
— Ну что матросы готовы сдохнуть здесь и сейчас из-за своей тупости! — я направил мушкет на ближайшего ко мне матроса. — Я считаю до трех, тот моряк, у которого при счете три мушкет останется в руках, будет убит на месте. Десятник вы слышали мое распоряжение!
— Так точно, господин алькад! Приготовиться к стрельбе! — заорал десятник.
Я начал отсчет: Раз!.. Два!.. — счет «три» не понадобился, матросы побросали мушкеты.
— Десятник, отправь пятерых солдат собрать оружие! — скомандовал я.
Дождавшись, когда солдаты соберут оружие, я обратился к матросам:
— Матросы! В ваших услугах округ Руис больше не нуждается, можете садиться в шлюпки и отправляться на корабли.
— Как же мы вернемся без оружия? — выкрикнул кто-то из матросов.
— Об этом надо было думать раньше, прежде чем устраивать беспорядки. Немедленно начинайте погрузку в шлюпки или я снова начну отсчет, как вы уже смогли понять шутить с вами здесь никто не собирается. Я заорал:
— Бегом!
Смотря вслед удаляющимся шлюпкам с матросами, я почувствовал, что сжатая до предела внутри меня пружина медленно расслабляется. Конечно это еще не конец, через некоторое время передо мной появится очередной разряженный франт или напыщенный интриган. Ну что ж, как любил говорить Иван Петрович: «Это мы будем посмотреть!»
Глава 5
Стоя перед сидящими и лежащими на земле переселенцами, я неторопливо рассматривал их. Вид у людей был ужасный. Они были одеты в отвратительное рубище, которое и на подстилку собаке не каждый хозяин бросит. Волосы буквально шевелятся от паразитов. У многих на руках и ногах были гноящиеся раны от кандалов. Лица такие, как будто они только что вылезли из могилы, землистые, с красными гноящимися глазами. Впрочем, они действительно вылезли из общей могилы. Братской могилы, в которой на их глазах умерло почти сто человек. Такое я раньше видел только в фильмах про фашистские концлагеря: пустые лица, пустые глаза, ребра детей которые можно пересчитать без всякого рентгена.
Внимание сразу привлекала группа мужчин пытавшимся отбить девчонку у моряков, внешним видом они не сильно отличались от остальных. Но вот глаза! Они смотрели на меня с упрямством и даже каким-то вызовом. Осмотревшись, я увидел, что девчонка сидит совсем в другой группе и жмется к взрослой женщине.
«Значит, она не является родственницей одного из них, — сделал вывод я. — Заступились за чужую? Смело! И раненого товарища не бросили, вон он лежит рядом с ними под присмотром какой-то девушки».
Решившись, я подошел к этой девушке и спросил:
— Как его рана? Выживет?
— Он уже умер, — бесцветным голосом ответила она.
— Он твой родственник, знакомый?
— Нет, я его раньше не знала. Нас везли на разных кораблях.
— Тогда почему ты сидишь с ним?
— Я лекарка, но ему уже нельзя было помочь.
Взмахом руки я подозвал двоих солдат и распорядился:
— Отнесите тело покойного в сторонку и прикройте чем-нибудь, вечером похороним.
Вернувшись на прежнее место, я обратился к переселенцам:
— Внимание! Кто я такой вы уже знаете, хотя ваше прибытие на землю вольного поселения Руис не назовешь благополучным, надеюсь, что это последняя беда, которая произошла с вами. После моей команды все строимся в колонну по трое и идем в поселок, к домам, где вы все будете жить, там вас ждет горячая еда. Идти не далеко, около трех стадий, поэтому я обращаюсь к тем, кто сохранил силы: помогите людям, которые передвигаются с трудом. Чем быстрее мы прибудем в поселок, тем быстрее вы получите пищу и сможете отдохнуть!
— Особо хочу обратиться к тем, кто задумал побег! Бегите хоть сейчас! Вас никто задерживать не будет! Нам не нужны ненадежные люди, от которых не знаешь чего ожидать. Однако предупреждаю сразу, если беглец попытается унести с собой хоть зернышко из общего имущества жителей Руиса, значит этот человек вор! И я не успокоюсь, пока не поймаю его и не повешу на ближайшем дереве. Повторяю: хотите бежать — бегите, но только с тем, что принадлежит лично вам или добыто вашим личным трудом в свободное от общих работ время! Совет поселения Руис снимает с себя ответственность за дальнейшую судьбу таких людей. Назад никого принимать не будем!