Накануне империи. Прикладная геополитика и стратегия в примерах
Шрифт:
Исламизм намеренно искажает некоторые категории ислама, такие как джихад или «дом войны», что для исламиста означает ситуацию, когда он чувствует себя на территории противника как партизан на оккупированной территории. Это как раз и есть примитивный подход к исламу: если вокруг тебя неверные — убей их, и тогда попадёшь в рай. Традиционный ислам всё понимает гораздо глубже и сложнее. Таких простых формул там нет. Это и усложняет его постижение, в то время как ваххабистский «фундаментализм» более доступен и понятен.
В своё время германский философ Гердер сказал замечательную фразу: «Народы — это мысли Бога, и каждая из них прекрасна и величественна». Всё же почему к исламу прилепился этот странный ярлык, и кто главный инициатор установления этой в корне противоречивой связи «ислам — экстремизм»? Ведь очень многие мусульмане придерживаются совсем других, миролюбивых взглядов. Всё дело в том, что в какой-то момент ислам стал геополитическим инструментарием США. Тогда-то он и стал использоваться в строго подрывных целях, а мусульмане с запудренными головами, постигшие эти простые, незатейливые формулировки ваххабизма, усвоили, что попасть в рай можно, всего лишь убив неверного. Так это или не так — они разобраться не пытаются, кого именно определяет неверным Коран — тоже.
Именно поэтому, когда ислам стал инструментарием геополитики для войны с СССР (это пик военизации, экстримизации ислама), тогда и появилось огромное количество мусульманских сект. Сначала их возникновение провоцировалось и финансировалось ЦРУ, потом они стали военизироваться, разрастаться. В итоге возникла своего рода самоиндукция процесса, одни секты начали порождать другие. Одни сражались с неверными ради традиции, другие — будучи подстрекаемыми западными разведками, на базе ваххабитской версии ислама — ради власти и денег. Но когда геополитический противник США — СССР — был повержен, в том числе с помощью исламистских сект, тут-то и стало очевидно, что «неверными» являются сами США. Причём секты, которых к тому моменту стало довольно много, больше не видели американских денег, не ощущали прямой связи с ЦРУ, не осознавали своей прямой инструментальности. Для них США стал таким же «большим шайтаном», как и поверженный Советский Союз. В итоге они естественно и логично направили своё оружие и свои усилия уже против самих Соединенных Штатов, а те, в свою очередь, всё ещё пытаются удержать их в рамках своих интересов. В том числе сохранить исламский экстремизм там, где это выгодно США, там, где им выгодно накалять и дестабилизировать обстановку, то есть на территории Евразии, на территории стран евразийского континента, которые не находятся под прямым контролем США. Те же структуры, которые выступают против США и Запада в целом, стали демонизироваться Западом, представляться как экстремистские и вредные — отсюда связка «ислам-экстремизм», хотя сами американцы в выгодных для них ситуациях используют тот же самый исламистский «экстремизм» в своих интересах и даже не морщатся.
В итоге всех этих опасных экспериментов Запада возник реальный исламистский экстремистский интернационал, который теперь угрожает самому Западу в не меньшей степени, чем его геополитическим противникам. В этой ситуации многие пытаются разобраться — кто же сегодня стоит за исламистским интернационалом. Есть стихийный исламский экстремистский интернационал, который существует сам по себе: это искренние люди, которые усвоили простые формулы и борются с неверными, с самим Западом прежде всего; а есть те, кто пытается направлять их. Безусловно, частично за этим стоит Госдеп США, который через свою резидентуру управляет этими группами. Крупные управляются, мелкие болтаются как придётся. Здесь часто происходят сбои, то взорвут кого-то не того и не там, то выступят против прямых американских ставленников, как в Пакистане. Исламизм всё более явно обретает собственную субъектность, принимая действительно угрожающие формы, одним из примеров чего является нарождающееся так называемое Исламское государство, армия которого по разным сведениям насчитывает от 30 до 200 тысяч человек, и это уже весьма серьёзно.
Интересную роль в становлении исламистского интернационала сыграла фигура Усамы Бен Ладена. С самого начала это был американский масс-медийный образ, который, как Микки Маус или Черепашка-ниндзя, использовался в те моменты, когда происходило затишье в интересующем США регионе. Если ситуация стабилизировалась, хотя по мнению американских стратегов она не должна стабилизироваться, в ход шёл Бен Ладен. Когда у США было недостаточно аргументов для того, чтобы осуществить вторжение в тот или иной регион, выделялось финансирование американской мультимедийной сети «Аль-Каида». Тут же появлялась картинка Микки Мауса Бен Ладена, который делал очередное жуткое заявление, обосновывающее для США вторжение в суверенную страну, выделение конгрессом очередного транша и т. д. Для этого заранее, в голливудском павильоне, было нарезано огромное количество кадров с Бен Ладеном, которые по необходимости монтировались нужным образом. В нужный момент появляется очередное обращение, и американцы снова говорят: ну вот, видите — опять! Бен Ладен активизировался, воскрес, обострился, опять продолжает нам угрожать! Сейчас мы разбомбим ещё кого-нибудь, может, и в него попадём… Именно поэтому за уничтожение Бен Ладена, в тот момент, когда это понадобилось Обаме для поднятия вконец упавшего рейтинга, отвечало не подразделение «котиков», потерявшее на этом вертолёт с «бойцами», а Голливуд.
(Выступление на радиостанции «Русская служба новостей» 17 июля 2007 года)
IV. Россия накануне Империи
Внутренняя политика, региональное устройство и диктатура
К началу третьего срока Путина политическая жизнь в России совсем замерла.
Кремль устранил не только условия для этого, но и поводы. В стране не осталось ничего, что могло бы заставить людей выйти на улицы, уличная политика была обескровлена. Эпизодические всплески уличной активности были приурочены к так называемой монетизации льгот, которая мобилизовала активных пенсионеров, к итогам парламентских выборов 2011, приведших квозникновению «Болотной» и «Сахарова», а также к «маршу миллионов» с их беспорядками 6 мая 2012 и попытками прорыва к Кремлю на деньги «Сколково».
Всё это дало повод тем, кому были нужны массы на улицах для использования в решении своих конкретных политических задач — любых, от пиара до требований отставки правительства и смещения президента. Сами массы угрозу для власти не представляют. Угрозу представляют те, кто умеет подстегнуть, развить и использовать народные выступления в своих целях. В любом случае заказчик всего этого один — Запад. И действует он обычно двумя руками — как со стороны либерального блока в руководстве страны, косвенно финансирующего оппозицию, так и со стороны оппозиции, использующей их деяния в борьбе с самой властью.
Россия — мишень глобальной атаки
Сетевая война принимает формы информационного воздействия на власть
Всё то время, пока длится президентство Владимира Путина, Запад пытался поставить под сомнение его ключевые завоевания на этом посту: удаление олигархов с площадки принятия государственных решений, создание в лице «Единой России» политически предсказуемой для него силы, законодательно формирующей политическое преобразование России в рамках путинского курса, предотвращение распада страны. Цепочка событий последних лет, разворачивающихся вокруг России и, на первый взгляд, не связанных между собой, заставляет задаваться вопросом: уж не куётся ли она, звено за звеном, руками одного таинственного «кузнеца»? Ведь всё множество абсолютно разнородных фактов, как один, умело и больно бьет по глобальному имиджу России. Больше того — все эти годы бьют непосредственно по людям, на которых в своей деятельности опирается Владимир Путин. По наиболее ярким и эффективным представителям его команды.
Взять хотя бы перманентную тему, связанную с деятельностью кабинета министров и его неспособностью сдержать инфляцию. Слухи о грядущей в связи с этим отставке очередного премьера и угрозе политической нестабильности преследовали работу правительства все годы. Что же в наибольшей степени оказало воздействие на инфляционные процессы? Оказывается, продукты питания первой необходимости: соль, сахар, мясо. Всем памятен возникший из ниоткуда взрывной рост цен на соль, экономических причин которому попросту не существовало, очень похожий на срежиссированую панику. Не говоря уже о последствиях западных санкций. Этакие «оранжевые» технологии управления массами, но не на политическом, а на продовольственном рынке. По данным МЭРТ, весомый вклад в рост инфляции внесли и возросшие цены на сахар.
В этом же ряду оказался необъяснимый с экономической точки зрения запрет властей Аргентины (а эта страна — едва ли не главный полигон для «экспериментов» МВФ, полностью подконтрольного Госдепартаменту США) на экспорт говядины в Россию. Причём квоты по поставкам в Европу были сохранены в прежнем объёме. В итоге — рост цен на мясо и продукты мясопереработки в России на уровне 25 %. А ведь именно рост цен на продукты постоянно становится той самой ложкой дёгтя для нынешней власти. По сути, единственная претензия, которая наиболее часто звучит в адрес правительства со стороны населения, — продукты подорожали.