Наковальня звезд
Шрифт:
— О, у таких людей всегда найдутся причины покричать, независимо по какому поводу, — философски изрёк Джой.
Тереза стояла, вытянув руки навстречу ярким лучам от вращающихся сфер. Её каюта была маленькой и опрятной. Келья гимназистки, называла она её. Мартину нравился такой стиль, хотя надо признаться, комната совершенно отличалась от его собственной — огромной и неуютной. Он застыл в открытом люке и ничем не обнаруживал своего присутсвия, просто наслаждался тем, что она рядом.
— Привет, — Тереза, наконец, заметила его. Она приблизилась
— Это было не так уж и плохо, — произнесла Тереза. Он приник к её коленям, а затем, подняв голову, прикоснулся губами к животу. — Я имею в виду первую тренировку в космосе, — уточнила Тереза.
— Это было ужасно, — пробормотал Мартин. Уткнувшись подбородком в её вьющиеся волосы, он наслаждался теплотой её живота. — Я собираюсь поговорить сначала с Гансом, а потом снова с момами, — он быстро встал на ноги, но Тереза, удерживая, крепко обняла его за талию.
— Что — нет времени? — спросила она. Её пальцы в это время дразняще бегали по нижним пуговицам комбинзона Мартина, ощутимо давя на его член. — Жаль.
— Мне тоже жаль, — вздохнул Мартин. — Ты пойдёшь на вечеринку с Венди сегодня?
— Мне бы хотелось. Но я дождусь тебя.
— Тогда увидимся. Знаешь, последнее время мы видимся так часто, что я боюсь утомить тебя.
— О, так значит, я утомляю тебя? — проворковала Тереза и губами потянулась к кончику носа Мартина. Он наклонился, неловко ткнулся лицом в её грудь и почувствовал напрягшийся сосок. Губы сразу жадно приникли к нему. Грудь у Терезы была маленькая и упругая. Внезапно Мартин подумал о своём предшественнике, который вот также целовал Терезу. Он постарался остаться равнодушным, но это ему не удалось, и Мартин разозлился сам на себя. Он нежно ущепнул Терезу, что бы напомнить ей о своём присутствии.
— Я не хочу наскучить тебе, — прошептал он.
— О, так значит, ты скучаешь со мной? — опершись руками на плечи Мартина, Тереза обвила ноги вокруг его бёдер и с силой прижалась к нему.
Несмотря на смятение, его эрекция была мгновенной.
— Не губи меня, — полушутя-полусерьёзно взмолился он.
— Только прикоснись. И можешь идти.
Одними пальцами левой руки он легко приподнял её бедра к своим губам и языком слегка прикоснулся к плоти. Затем он позволил ей освободиться, и Тереза соскользнула на пол.
— Это восхитительно, — прошептал Мартин, затем деловито уточнил, — Так, значит, встретимся после вечеринки?
— Спи у меня, — неожиданно предложила Тереза.
— Ты же знаешь, что Пэны должны спать в своих каютах, чтобы их было возможно легко разыскать.
— Оставь на двери записку, где тебя можно найти.
Мартин был слишком стеснителен для столь откровенного объявления.
— Ну что ж, может быть, — неуверенно пробормотал он в ответ.
Тереза отвернулась от него. Внезапно он подумал, что вот так же резко, как отпускает его сейчас, она сможет и вообще забыть о нём. Но в этот момент Тереза улыбнулась и сказала:
— Теперь иди. Возвращайся, когда у нас обоих будет время.
Мартин нерешительно помялся, затем, вздохнув, пнул ногой дверь и, покинув каюту Терезы, направился к месту встречи с Гансом.
Ганс редко бывал в своём отсеке. Обычно он засыпал там, где над ним брала вверх усталость. Говорили, что в последние дни перед финальной тренировкой он, вообще, практически не спал, лишь иногда отдыхал в коридоре на походной кровати из рюкзака, который он постоянно носил за плечами.
Мартин нашёл Ганса в бассейне. Тот лежал на спине в воде, достигающей лишь шеи, и обеими руками ритмично отталкивал от себя волну. Она отскакивала от противоположной стены и омывала его с головой. слегка покачивая — создавалось впечатление, что он плывёт.
Какое-то время Мартин наблюдал за происходящим, как будто это было для него чем-то новым, ранее невиданным. Но вот Ганс поднялся и вытерся полотенцем. Завершая туалет, он взъерошил свои коротко подстриженые светлые волосы — они устремились вверх дерзкими колосьями.
— Предыдущие Пэны думают, что нам следует противостоять момам и требовать от них полной информации, — сказал Гансу Мартин.
— Этого хочет и Ариэль?
— Не сомневаюсь в этом.
— Бедный Мартин, — усмехнулся Ганс, — Какая тоска!
— Мне нет дела до Ариэли, — раздражаясь, оборвал его насмешки Мартин.
Ганс подбросил полотенце вверх, и когда оно расправилось на всю длину, ловко пришпилил его лестничным полем к стене. Даже при максимальном ускорении Ганс не терял своей ловкости, он лучше всех детей контролировал движения своего тела. На Земле он мог стать бы акробатом.
— Ты можешь мне что-нибудь посоветовать? — спросил Мартин.
— Подними этот вопрос, когда в очередной раз будешь отчитываться перед момами. Хотя они, наверняка, подслушивают нас и все уже знают. Скорее всего, они, как всегда, проигнорируют нас. Но чем черт не шутит, а вдруг отреагируют на этот раз!
— Момы не подслушивают, — возмущённо воскликнул Мартин.
Хэнс скорчил рожу, но не стал обвинять Мартина в наивности.
— Нет, чёрт побери, они не делают этого, — убеждая уже самого себя, повторил Мартин, — у них нет на это причин.
Ганс натянул на себя комбинзон. Лицо его слегка покраснело, но не от воды, а, скорее, от тона Мартина.
— Хорошо, брат, если ты хочешь продолжить разговор, продолжим, — медленно, явно с трудом подбирая слова, произнёс он. — Я думаю, момы хотят знать обо всём, что мы делаем. Мы для них — подопытные кролики, или что-то вроде того. Они отвечают за нас, — по крайней мере, за то, чтобы согласно Закону, Работа была выполнена. Если бы я был на их месте, я делал бы тоже самое: я непременно следил бы за Потеренными Мальчиками и Венди.
Во время монолога Ганса Мартин как стоял к нему спиной, так и не повернулся. Посмотрев на приятеля, Ганс поднял руки и покачал головой:
— Но вижу, приятель, ты веришь им. Ну и отлично.
Мартин был явно не в настроении произносить ответную речь. Он только поинтересовался:
— Все на корабле столь же циничны?
— Смущены, по-моему, все. По крайней мере, все чувствуют себя неважно. Скажи, что будет, если мы пошлём подальше эту Работу? Кто будет отвечать? Скорее всего, ты. Ведь ты Пэн.