Наковальня звезд
Шрифт:
— Согласен.
Хаким вытащил из кипы проектов и пододвинул поближе к Мартину план поверхности планеты. Он беззлобно побранил Торкильда и Мин за устроенный беспорядок в кабинете. Но те, проигнорировали его, продолжая работать, тем самым добавляя ещё больше проектов, иммитационных картин, описаний. Вся эта выставка напоказ мерцала, мигала и перемещалась с места на место.
— Эти миры не очень-то активны — даже для затаившихся преуспевающих цивилизаций. На вид планета кажется старой. Сейсмические и прочие шумы через кору поверхности минимальны. Некоторые из них напоминают гул от вибрации кристаллов. Но мы уверены, это не естественные изменения в структуре планеты — подобные изменения закончились тысячи лет назад…
— Продолжай…
— Радиоционные потоки с планет не выше нормы. Обе каменистые планеты или мертвы, или относятся к тем высокоразвитым цивилизациям, что пользуются для передачи информации связью, типа нашего «ноуча».
— Но есть ли там какие-нибудь физические тела? Неужели ничего органического?
— Ничего очевидного. Если и есть организмы внутри, то они не оставляют никакого следа на поверхности. Все очень странно. На этой дистанции мы можем и не заметить сверхмалую органическую активность, но если судить по изображению на телескопе… — Хаким пододвинул к себе поближе изображение поверхности планеты. — О, на моём жезле явно переизбыток информации. Торкильд, очисть несколько вместимостей или, если там что-то важное, зашунтируй их к системе момов!
Торкильд окинул их замутнённым взглядом. Чувствовалось, его мысли принадлежат момерафу и графикам.
Вторая планета, описывая круги, возвращалась на исходную точку каждые триста два часа, температура её поверхности достигала ста семьдесяти градусов Цельсия, альбедо, то есть отражательная способность, была проверена в семи точках. Цвета — или серый, или рыжевато-коричневый, а это означало, что океаны на планете отсутствовали. Тонкая атмосфера была насыщена двуокисью углерода и азотом, кислорода не обнаружили. Геологической активности также не заметили, — горные хребты очень старые, и все изменения тут давно закончились. Кроме гор, структуры выше десяти метров не просматриваются …
— Ясно, — Мартин старался подавить накатывающий на него энтузиазм. — Обе планеты спокойны.
— Следуя библейским заветам предлагаю назвать планеты: Небучаднезаром, Рамзесом и Геродом.
Мартин скривился:
— А не плохое ли это предзнаменование?
— Ну, не принимай все так серьёзно, — лицо Хакима оживилось, — Я вижу, ты понял мои намёки. Герод, убивший первого рождённого… Рамзес, надзиратель над племенем евреев… Небучаднезар, разрушивший первый храм и Иерусалиме…
— Да, прекрасные имена, — саркастично заметил Мартин.
— Ну и отлично, — Хаким выглядел польщённым, его трудно было смутить иронией. — Вторая каменистая планета — Рамзес — очень похожа на первую, — Хаким вызвал другую карту, — но попрохладнее, средняя температура поверхности ниже на четыре градуса, альбедо — также из семи точек, в атмосфере нет кислорода и водных испарений. Нет и сейсмической активности: старые горы, старый мир.
— Скорее всего они необитаемые.
— Я бы воздержался от этого утверждения. Вызывает сомнение, во-первых, близость температуры поверхности, несмотря на разноудаленность планет от Полыни, во-вторых, — составляющие их атмосфер. Окружающая среда, несомненно, контролируется, но вот какого сорта организмами или механизмами, мне не понятно…
— Возможно, миниатюрными роботами, — задумчиво произнёс Мартин.
Хаким кивнул:
— Не исключено, хотя утверждать трудно. Если подобные механизмы и существуют, их работа полностью изолирована от поверхности.
— Но миры всё же активны.
— Да, активны, но они явно не имеют большого количества обитателей — живых существ. Момы, помниться, говорили нам, что множество цивилизаций всю информацию о себе заключили в матрицы, что они отказалось от присущих им физических форм своего тела и внешне выглядят, как простейшие организмы.
— Да, я помню, что-то около половины цивилизаций… — вспомнил и Мартин уроки момов.
— Возможно, мы столкнулись именно с таким случаем.
Может быть, и мы когда-нибудь станем призраками… Мартин содрогнулся при мысли о потере своего облика. Даже если им будет дарована в таком случае вечность — это будет имитация жизни, а не жизнь. Было что-то глубоко безнравственное во всём этом …
— Помнится, ты говорил, что вы уже почти готовы сделать выводы.
Лицо Хакима оживилось:
— Я просто поддразнивал тебя, Мартин. Конечно же, выводы за тобой. Тебе судить, — Хаким повернулся к картам, указал на обломки и пыль, рассеянную по всему пространству в радиусе семи сотен миллионов километров от Полыни, — Пыль и обломки раскалены звездой, а ведь даже незначительное перемещение межзвёздной пыли способствуют возникновению химических реакций… Так… Так… Очень интересно…
Наличие пыли и обломков указывало на интенсивную активность этого участка космического пространства в прошлом. Многие обломки представляли из себя куски простейших горных пород; металлы и газообразные вещества, отягащенные кремнием, отсутствовали.
И в составе этой производственной пыли даже более, чем в спектральном составе Полыни, повторялась пропорция элементов, — та, что осталась после машин-убийц.
— О, это более, чем похоже, — на возбуждение Мартина указывала его слегка приподнятая бровь. — Очень даже может быть, что машины-убийцы сделаны где-то рядом с Полынью.
— Но не исключена возможность, что и на Левиафане. Нам ещё трудно судить об этом.
— Но, согласись, не исключена возможножность, что здесь.
— Да, фактов, указывающих на это, предостаточно.
Лицо Мартина горело, глаза подёрнулись влагой. Он вдруг осознал всю свою ответственность — его охватило чувство, никогда не испытываемое им прежде. Ему было трудно даже определить, что это было за чувство, правильнее было сказать, не чувство, а целый комплекс эмоций.
— Итак, ты говоришь, что не замечено никакой защиты?
— Никакой, — подтвердил Хаким и повторил, — Никакой очевидной защиты на поверхности внутренних миров. Истощённый газовый гигант выказывает наименьшую активность. Кажется, что это просто большая глыба из огромного количества обломков горных пород, с тонкой атмосферой, состоящей из гелия, двуокиси углерода, брома и незначительного количества углеводорода. Вот посмотри список.
— Где же взять горючее? — риторически произнёс Мартин. В списке не было водорода, метана и аммиака. Гелия было такое мало, что он казался бесполезным. Глядя на этот список, не возникало желания устремиться вниз за топливом с нетерпением Робин Гуда, рванувшегося к кошельку, висящему на дереве.