Наль и Дамаянти

Жуковский Василий Андреевич

Радость очей, видарбинская роза». Вздох утаивши,

Тихо в ответ Дамаянти шепнула: «О, друг, мы согласны

В мыслях; ты путь прямой избери, чтоб упрека и тени

Пасть на тебя не могло. Приходи же, о ты, украшенье

Смертных людей, с богами ко мне на торжественный выбор;

Там, в присутствии сильных властителей мира, тебя я

Выберу, царь благородный, тогда и ты пред богами

Правым и чистым останешься». Этот ответ видарбинской

Девы

принявши, Наль возвратился в то место, где были

Собраны боги. Посла своего издалека увидя,

Миродержавцы спросили его с живым любопытством:

«Что ты скажешь? Какой ответ нам принес от царевны?»

Наль сказал: «Посланником вашим проник я в жилище

Царской дочери, мимо стражей, невидимый стражам,

Видимый только царевне одной; конечно, то было

Так устроено вашею властью; с царевной нашел я

Много подруг; они вскочили, меня испугавшись;

Но Дамаянти, прекрасный светло-смеющийся месяц,

В то мгновенье, как вашу волю, бессмертные боги,

Я объявлял ей, меня самого в затменье рассудка

Выбрала. Вот что сказала в ответ мне царевна: «Пусть придут

Боги вместе с тобою ко мне на торжественный выбор;

Там, в присутствии сильных властителей мира, тебя я

Выберу, царь благородный; тогда и ты пред богами

Правым и чистым останешься». Ваша воля святая

Мною исполнена, вечные боги; теперь, умоляю,

Должность посла снимите с меня и свободу мне дайте».

2

Вот с наступлением дня пригласил царь Бима на выбор

Всех своих знаменитых гостей. Собралися в обширной

Царской палате цари и царевичи; взоры их жаркой

Жаждой любви пламенели; они прошли сквозь златые

Своды высоких дверей, как львы сквозь расселину; в блеске

Свежих душистых венков, в серьгах драгоценных сидели

Там величавые гости на пышных, упругих подушках;

Тесно их сонмище было, как львиная грива густая:

Полная ж ими палата казалась разинутым зевом

Тигра, полным зубов. И было тут чем любоваться:

Крепкие бедра, как будто столбы, литые из меди,

Сильные мышцы и плечи, как будто могучие дубы,

С гибкими пальцами руки, как змеи с пятью головами

Гордые шеи, светлым гранитным зубцам на вершинах

Горных подобные, в блеске прекрасных, весельем горящих

Лиц, и пышных волос, и высоких бровей, и огнистых

Глаз. И в собранье гостей вошла Дамаянти, чтоб ум их

Взглядом одним помутить, чтоб глаза и сердца их опутать

Сетью любви. И все к ней очами прильнули, как птицы

К клейкой

охотничьей жерди. Долго кругом Дамаянти

Взор свой водила; но тот, кто один был и в сердце и в мыслях,

Ей не являлся. Вдруг видит царевна пять одинаких

Образов; были они перед нею; то к ней приближались,

То от нее отходили; и каждый ей представлялся

Налем, как скоро глаза на него она обращала;

Мысли ее помутились. Она подумала: «Что мне

Делать? Как четырех богов отличу я от Наля?»

Взоры ее напрасно божественных знаков искали.

«Знаков, о коих дошли к нам издревле сказанья, не носит

Здесь на себе ни один из видимых мною», – царевна

Думала. Вот наконец, по долгом с собой размышленье,

Так решилась она: «К богам подойду я с молитвой;

Боги молитвы моей не отринут». И с верой смиренной,

Руки сложив и к грудям богомольно прижав их, царевна

Так сказала: «Боги бессмертные, боги святые,

Мною избранного, сердцем желанного мне покажите;

Если пред вами я делом и мыслию правду хранила,

Если молюся вам с теплою верою, если вы сами

Мне, уж избранного мною самою, в супруги избрали,

Если его я любить поклялася и если должны быть

Клятвы священны, то мне вы его покажите, благие

Боги, и знаки свои мне откройте, чтоб вас я почтила».

Столь сердечную жалобу слыша из уст Дамаянти,

Видя ее чистоту, и любовь, и покорность их воле,

Видя правдивость ее, и кроткое сердце, и светлый

Ум, согласились немедля ее желанье исполнить

Боги и приняли знаки свои. Тогда Дамаянти

Их мгновенье узнала по зорко-спокойному оку,

Лицам беспотным, светло-нетленным венкам, недоступным

Пыли белым одеждам, бестенному телу и дивной

Легкости быстрых движений, с какою они перед нею

Веяли с места на место, земли не касаясь ногами.

Рядом с ними, полуотененный, в венке уж завядшем,

Пылью и потом покрытый, стоял на земле с помраченным,

Грустно потупленным взором задумчивый Наль. Дамаянти

Вызвала тотчас его из средины бессмертных и выбор

Свой изъявила обычным обрядом, смиренно коснувшись

Края одежды его и на кудри его наложивши

Свой душисто-блестящий венок. Совершился великий

Выбор; со всех сторон раздалися торжественно клики;

Все цари и царевичи, мужи святые и боги,

Выбор одобрив, воскликнули: Слава! счастливому Налю.

Он же, полный блаженства любви, своей нареченной,

Робко краснеющей, очи склонившей, дрожащей невесте