Нал и нло

Галин Александр Михайлович

Петровна. Сопли подбери… матрос… Давай рассказывай! Только правду мне говори, не путай меня.

Каштанов. Я катер увидел. И не дорого по нынешним временам. Там и ремонта почти не надо было. К тебе сунулся — ты меня отшила. Ну и тогда я к Борьке Велехову поехал в Москву. Узнал, где его «Новая Логика» находится… Охрана не пустила. Торчу на улице, жду. «Ну, — думаю, — он же дружка узнает, как увидит». И вот он приехал… Вышел из машины, я кричу: «Борька! Велехов!» Не узнал он меня сначала. Спрашивает: «Это ты, что ли, Каштанов?» Вижу: он как-то растерялся… Потом подошёл. «Ну, — я говорю, — дружбан, давно тебя не видел, сильно заскучал». Он: «Говори,

что нужно. Я тороплюсь». Я ему не стал напоминать: вроде было такое время, ты обещал мне тоже как учредителю подкинуть… А так, говорю, одолжи! Одолжи мне на катерок. И всего-то просят за него пять тысяч. Думал, знаешь, он скажет: подожди, это я тебе должен. А он мне: «А как ты отдавать будешь, Каштанов?» Ну и не сказал я ему, что мы с тобой тоже учредители. Потом он говорит: «Ладно, подожди», — и ушёл. А я на улице остался. Ну и минут через пять принесли конверт, секретарь его или кто — не знаю. «Это вам передали, а сам господин Велехов принять вас не может. Занят он». Открыл я конверт, а там сто долларов.

Петровна. И ты взял?

Каштанов. Взял!

Петровна. Зачем же ты унизился?

Каштанов. Почему я потом горбатился с узбеками?! Чтобы ему эти сто долларов отдать. Я Борьке эти сто долларов отдам!

Петровна. Кому?! Он же мёртвый!

Каштанов. Да какой он мёртвый! Эту песню про Буревестника для тебя Горкий сложил. Он тут всё время крутится, под Москвой, целая контора их, скупают землю… Сошлись мы, я говорю: «Как бы мне пять кусков на катерок найти?» Спрашивают: «Что у вас есть? Дом? Земля?» — «Нет! Дом и земля не мои — жены»… Ну и, слово за слово, рассказал про Борьку, про твои «заветные». И тогда он построил схему. Прямо как по нотам расписал, что я должен тебе сказать, про то что мы учредители, про наши с тобой миллионы, и порешили: им пять и мне пять кусков… Я их найду! Я знаю, где они! Он мне их, гад, на блюдечке принесёт!

Петровна. Кто тебе что принесёт?! Последнее отберут. Прибьют! (Достаёт расписку, читает.) «Мною, Каштановой Лидией Петровной, выдана настоящая сумма за оказание юридической помощи…» Всё правильно… и подпись моя… Правильно! Всё по закону! Они мне всё разъяснили… Всё у них по закону, всё по правилам… А может, это мне приснилось? Защитник был с нотариусом… Были — и нет их… Это был сон мой, Лёша? Скажи…

Каштанов. Не плачь, Лидка… Считай, это я тебе к дню рождения платье и босоножки за десять тысяч купил. Другим и за сто покупают — и ничего…

Петровна. Я не плачу. Нет слёз у меня — выплакала все. Вставай. Светка там одна… Темно уже скоро. Пора скотину домой вести, Светку укладывать… «Филипка» читать. Вставай, миллионер… Помоги Монику отвязать…

Молча поднимаются на вершину холма.

Петровна. Моника! Поднимайся, Моника! Вставай, моя хорошая, вставай. Роза! Розка! Ты куда побежала?! Испугалась… Не узнала меня… Я это. Подожди. Ты готовься к путешествию: пойдем с тобой круизом в Гавану! А тебя, Моника, брать нельзя — ты большая больно. А Розка маленькая… её и в чемодане пронести можно… Ну молодец, Моника, поднялась… Пойдём, Моника, пойдём, милая. Придётся тебе ещё пожить. Уговорю ветеринара, он в долг тебя подлечит. Ничего, милая, ты ещё у нас хоть куда. Клинтона тебе приведу — это я тебе обещаю. А Розка у нас молодая — она нас в обиду не даст….

Каштанов отвязывает верёвки.

Пойдёмте, милые мои…

Уходят.

Действие

второе

Вечернее солнце уходит за облака. Поле за домом Велехова заметно темнеет. Сам дом надежно упрятан в густо-зеленой березовой роще, почти затихшей под вечер. На свежестриженой поляне одиноко стоит стол, покрытый белой скатертью, края которой неровно дышат под ветром. Велехов, немолодой, полноватый, дремлет в плетеном кресле. К столу приближается Валя. Она в костюме для верховой езды. Велехов в галифе и разут. В руке ее бокал вина. Валя смотрит в небо. Оттуда то приходит, то удаляется и пропадет назойливое жужжание моторчика.

Валя. Ну это уже наглость!

Молчание.

Ты слышишь меня?

Велехов(сквозь дрему). Что?

Валя. Ты спишь? (Пауза.) Борис, послушай меня…

Велехов. Дреманул чуток.

Валя. Я не понимаю, какого черта! Ты посмотри, посмотри!

Велехов. Слушай, отчего это меня так сморило? От лошадей или от виски?

Валя. Ты посмотри наверх. Посмотри, посмотри.

Велехов. Про что ты?

Валя. Почему они над нашей землей летают?

Велехов. Небо твое, что ли?

Валя. В прошлое воскресенье прямо над самым домом тоже кто-то летал. Тебя не было.

Велехов. Воздушное пространство принадлежит народу.

Валя. Да? А ты полетай на таком парашюте над Кремлем!

Велехов. С какого бодуна я должен быть, чтобы над Кремлем летать?

Валя смотрит в небо.

Велехов. Слушай, вот в Англии все пьют виски — поэтому там такая спокойная жизнь. Виски тебя умиротворяет, тебя тянет в сон. А после водки обязательно хочешь или жрать, или по морде кому-нибудь дать.

Валя. Надо нашим юристам сказать пусть узнают: можно летать над частной землей?

Велехов. Да ладно, не смеши людей.

Валя. Воздушное пространство, чтоб ты знал, у каждого государства свое, и за пролеты над своей территорией все берут деньги.

Велехов. Ты, что, с них решила деньги брать?

Какое-то время оба смотрят вверх. Звук приближается.

Валя. Опять! Видишь? Я тебе говорю: он специально над нами летает!

Велехов. Не выдумывай!

Валя. Позови охрану. Я плачу им, чтобы никого не видеть, ни на земле, ни в воде, ни в воздухе.

Велехов. Что мне им сказать? Чтобы они сбили его?

Звук моторчика удаляется.

Валя. Придумали! Кто эти полеты устраивает?

Велехов. Понятия не имею.

Валя. Надо им позвонить сказать, пусть они за наш забор не залетают.

Велехов. Хорошо, хорошо! Успокойся уже.

Валя. Я приехала в свой дом, я хочу спокойно кататься по своей земле, на своей лошади. Я не хочу падать ломать ноги, потому что кто-то устроил себе бизнес по соседству. Но тебе ведь все равно, жива я, или нет!