Налетчики
Шрифт:
На 19 мая была намечена еще одна операция по поимке Кошельков. Сотрудники МЧК, обнаружили так называемую "блатхату", которая располагалась в одном из домов по Конюшковскому переулку на втором этаже: Кошельков всегда снимал квартиры низкой этажности, чтобы при нападении на квартиру можно было уйти через окно. Чекисты окружили дом и приступили к операции. Дверь им открыли сразу, как будто ждали и догадывались, кто придет. Завязалась перестрелка. Троих бандитов уложили на месте. Но ворвавшись в квартиру, чекисты увидели только выбитую оконную раму. Неуловимый Кошельков, а вместе с ним и Мартазин выпрыгнули и, отстреливаясь, сумели уйти. Попытки схватить их по горячим следам ни к чему не привели. В результате этой перестрелки банда Кошельков понесла ощутимые потери: были убиты известные бандиты Илюша Седов, Костя Маленький и Егор Чибисов. У чекистов был ранен только один сотрудник - Дворецкий.
Не прошло и трех недель, как Кошельков со товарищи снова дал знать о себе - бандиты совершили вооруженный налет на контору Афинажного завода, расположенного на Донской улице, взяли оттуда 3,5 фунта золота, 4 фунта платины. Улов очень неплохой, поскольку в те годы драгоценные металлы были самой твердой и надежной валютой. Сыщики сразу смекнули, что этот налет сделан был неспроста: Кошельков собирался уходить. Вполне возможно, за границу.
К этому моменту в МУРе появилась информация о том, что Кошельков с шайкой в одиннадцать человек готовит ограбление магазина на Кудринской площади. К операции все было готово, переодетые чекисты заняли свои места. Но бандиты у магазина так и не появились.
У чекистов накопилось достаточно информации о банде, стали известны и явочные адреса, некоторые воровские малины и "блатхаты". Кроме того, начальник МУРа Трепалов засылал своих наиболее опытных агентов в банду и те, на свой страх и риск, расшатывали авторитет "неуловимого" Яньки.
И первым итогом такой деятельности явился тот факт, что люди стали уходить от Кошельков. Страх перед расплатой вселялся в души бандитов. Уменьшилось и количество притонов, в которые банда свозила награбленное добро. Но если члены банды все чаще стали попадаться в расставленные чекистами сети, то сам Кошельков по-прежнему ускользал. Почему?
Новому руководству МУРа стало очевидно, что в милицейских рядах имелся информатор, который и предупреждал Кошельков о готовящихся операциях. За выявление предателя Трепалов решил взяться лично. Нам неизвестно, как проверял он своих сотрудников, но очень скоро информатор был обнаружен. А дальнейшее - это уже следствие всей проделанной подготовительной работы.
В первой половине июня чекисты задержали Сергея Федорова, известного по кличке Сережка-маленький. Этот активный участник вооруженных налетов сразу признался в своей преступной деятельности, но называть адреса, по которым мог скрываться Кошельков, не стал. Он просто этого не знал. Дело в том, что главарь банды был к тому времени настолько напуган и осторожен, что о своем местонахождении, о своих планах не говорил никому, кроме особо преданных ему лиц. Сережка-маленький назвал такого приближенного к Коелькову бандита Чемоданова по кличке Ванька-Чемодан и назвал адрес, где того можно найти.
И вот на одной из дач в тогдашнем поселке Новогиреево муровцы устроили засаду. Ждали Чемоданова. Его взяли быстро, без выстрелов и доставили на Лубянку. Под давлением неопровержимых улик, после многочасовых допросов Чемоданов сломался.
Он рассказал о своих связях с кошельковым, о предполагаемой встрече с ним и о том, что на этой встрече будет обсуждаться план нападения на артельщиков в Щелкове. От него чекисты узнали, что, помимо встречи 20 июня в екатерининском парке, имелся и запасной вариант. Если первая встреча по какой-нибудь причине не состоится, то ее переносили на другой день в Ново-Проектированный переулок, в квартире скупщика краденого. Чекисты устраивают сначала засаду в екатерининском парке. Все вроде бы было сделано по всем правилам: чекисты под видом горожан прогуливались по аллеям, милые дамы щебетали со своими кавалерами. Но Кошельков не явился ни в назначенное время, ни позже. возможно, что-то заподозрил или же у него появились другие планы? В любом случае оставался еще один шанс.
На следующий день, 21 июня, работники МУРа организовали засаду по второму адресу. Операцией руководил Трепалов. Засады установили в четыре часа утра. Однако до четырех часов дня Кошельков так и не появился. Наконец, в начале пятого часа в переулке заметили двух прохожих. Мужчины шли спокойно, но в их походке чувствовалась какая-то настороженность. В одном из них опознали Кошелькова. Вторым был его приближенный Емельянов по кличке Сережка-барин. Бандиты неторопливо приблизились к дому, и тут Кошельков, как бы невзначай, перебросил через руку плащ и вошел во двор. Но вперед послал напарника. Барин подошел к двери и толкнул ее ногой. Тут же раздалась команда "Руки вверх!". Бандиты привычным движением выхватили револьверы и принялись палить в разные стороны. Чекисты моментально ответили встречным огнем. Смертельно раненный в голову, Барин сделал несколько шагов и упал на лестницу. Кошельков, бросив в квартиру бомбу, по счастью не взорвавшуюся, отстреливаясь, бросился бежать. Но на этот раз все пути отступления были отрезаны. Несколько пуль попали в Кошелькова. Он рухнул на мостовую. Револьвер валялся рядом. К нему с опаской приближались чекисты. Не верилось, но бандит был действительно смертельно ранен. Его погрузили в машину и срочно направили в лазарет. Однако Кошельков, не приходя в сознание, умер.
При обыске у убитых были обнаружены две заряженные бомбы и один револьвер системы "наган", у Кошельков нашли тот самый бельгийский пистолет системы "браунинг" за номером два, который он отобрал у Ленина во время налета на автомобиль. Видимо, берег его как реликвию. Пистолет был возвращен его законному владельцу. Кроме того, у Кошелькова имелись два "маузера" с расстрелянными магазинами и документы убитых им сотрудников МЧК Караваев и Ведерникова.
25 июля 1919 газета "Вечерние известия московского Совета" поместила следующее сообщение: "По постановлению МЧК расстреляны бандиты: Чубаров, Жарков, Савельев и Рябов- за вооруженное ограбление гражданина Фоломеева, Парашев - за вооруженные грабежи с шайкой Кошелькова и вооруженное сопротивление при аресте, во время которого им было выпущено семь выстрелов в сотрудников уголовного розыска, Осецкий - вор-рецидевист, судившийся семь раз, отбыл наказание в арестантских ротах, ограбил часовой магазин на Б.Дмитровке, совершил побег из концентрационного лагеря и задержан с оружием в руках, Арцыгов - за ограбление артельщика Крестовской водокачки на 300 000 рублей и участие в заговорах с бандитами, Чекурников - за вооруженное ограбление под видом милиционера 2-го Серпуховского комиссариата с совместно с шайкой Сабана, Нечаев, вор-рецидивист, задержан с оружием в руках, за сопротивление при аресте и вооруженное ограбление, Федоров и Морозов - за грабежи и пользование для своих целей документами ВЧК, Чемоданов - за ряд вооруженных грабежей с шайкой Кошелькова".
"ЧЕРНЫЕ МСТИТЕЛИ" САБАНА
(1917-1919)
В уголовном мире Москвы в 1917-1919 годах наряду с Кошельковым был не менее заметен и другой главарь, Николай Михайлович Сафонов, по кличке Сабан, организовавший банду, долгое время терроризировавшую столицу. Сабану помогал некий уголовник по кличке Капитан, который считался человеком рисковым и потому вполне авторитетным. У обоих налетчиков имелся немалый опыт по части краж, грабежей, взломов, были несколько судимостей, годы каторжных работ. Образованная Сабаном банда со временем стала одной из самых многочисленных в столице и насчитывала тридцать четыре человека. И занимались эти лихие парни в основном кражами и грабежами, что в те годы называлось налетами. Но, в отличие от Кошелькова, Сабан и его люди зачастую убивали свои жертвы. Больше всего доставалось милиционерам, его заклятым врагам. Он мстил им страшно, не останавливался ни перед чем. Не случайно среди жителей столицы распространялись слухи о "черных мстителях", которые убивают исключительно милиционеров.
Конечно, чтобы понять криминальную жизнь Москвы того времени, надо представить себе бытовые условия жизни горожан: улицы освещались только в центре, да и то скудно и плохо. Большая их часть была вымощена в основном булыжником. До революции камни плотно подгонялись один к другому и щели между ними засыпались песком вперемешку с гравием. После революции этим заниматься было некому и щели засыпались просто песком, который, естественно, быстро вымывался и выветривался. Так что возникали те самые колдобины и рытвины, в которых собиралась дождевая вода и грязь. Вдоль улиц, практически лишенных тротуаров, располагались жилые дома, как правило, не выше трех этажей, въездные ворота, заборы и проходные дворы. Эти проходные дворы - сущий бич для милиционеров - порой напоминали запутанные лабиринты. И многие главари банд выбирали места для своего стойбища именно в таких домах, у которых имелись вторые, черные выходы. И тот, кто знал их, мог легко скрыться от погони. И еще один фактор удаленность.
В Москве тех лет, по сути, не было общественного транспорта, Москва была в основном пешей и гужевой. Конечно, если имелись деньги, можно было взять пролетку. Поэтому некоторые банды вели, так сказать, оседлый образ жизни и не уходили из своего района. Кстати сказать, и сами дома были деревянными, двери в них запирались на один, от силы два замка, которые опытный взломщик мог открыть изогнутым гвоздем.
Чекисты, служившие на Лубянке, жили, как правило, тоже не в центре и добирались до своего рабочего места на трамваях, но чаще всего пешком. А сами налетчики пользовались либо пролетками, либо автомобилями, но только теми, которые они отбирали у их владельцев. Ситуация была настолько сложна, что ВЧК обращалась к населению Москвы с призывами оказывать поддержку ее деятельности. "Вступая в отправление своих обязанностей, - говорилось в одном из обращений в апреле 1918 года, - считаем необходимым довести до сведения граждан города Москвы, что первейшей задачей Всероссийской чрезвычайной комиссии будет борьба за полную безопасность и неприкосновенность личности и имущества граждан от произвола и насилия самовольных захватчиков и бандитов, разбойников и хулиганов и обыкновенного жулья, осмелившихся скрываться и выдавать себя за анархистов, красногвардейцев и членов других революционных организаций".