Налог на Родину. Очерки тучных времен
Шрифт:
Однако за проявлениями чувств следить следует по той же причине, по какой мы ежедневно чистим зубы. Если ты занимаешься публичным бизнесом, то обязан предоставлять равные услуги всем, кто готов твой продукт покупать, даже если весь твой бизнес – это квартира на съем. И отказывать клиентам нельзя, или уж, на самый крайняк, под благовидным, а не дискриминационным предлогом. И по телевизору нельзя долдонить о «розыске преступника кавказской национальности» и даже о «подозреваемом с кавказской внешностью», потому что «кавказская национальность» у нас давно полный синоним «нерусской внешности», каковой обладает, например, президент Франции Саркози. Иначе, по справедливости, в каждом сообщении о мздоимце-чиновнике и садисте-менте надо прибавлять, что они «русской национальности».
Да, во всем, что касается межнациональных отношений в быту – там, где трется и нагревается, –
Я, конечно, забочусь о себе как о клиенте: европейская неискренность, например, заставляет европейцев мне улыбаться, даже когда они внутри себя не любят русских (а тех русских, что летают кичливо-чванливыми стаями, любить и впрямь не за что).
Но, с другой стороны, я забочусь и о бизнесе.
Известно, что поднять настроение можно, заставив себя улыбаться. Да, эта улыбка неискренна, но фишка в том, что настроение улучшается реально. Заставляя себя улыбаться тем, кто, быть может, нам не очень нравится, мы получаем возможность по-иному взаимодействовать с миром.
Знавал я в Питере одного человека, дудевшего во все трубы о том, что город «становится исламским и черным»: дудел-дудел, пока пенсионный возраст да безденежье не вынудили сдавать квартиру. Разные у него там постояльцы были, на всех он жаловался, пока совсем не скрутило и не пришлось сдать квартиру не просто кавказцу, но и убежденному мусульманину, потому что он единственный приплачивал за близость квартиры к мечети. И что бы вы думали? Больше ни о каких клиентах, кроме как о мусульманах, пенсионер-нацист и слышать не хочет. Потому что мусульманин не пьет, не курит, не водит к себе шалав и поддерживает идеальную чистоту.
Кстати, и девушки из моей французской группы проголосовали-таки за Мохаммеда как за лучшего кандидата. Потому что стали разбираться и выяснили, что он единственный, кто имеет стаж работы водителем автобуса, да и в Канаду бежал по политическим соображениям. А у другого кандидата были в прошлом аварии, а у третьего кандидата – женщины – маленькие и часто болеющие дети, так что ее на работе пришлось бы постоянно подменять.
– Кроме того, женщине лучше вообще не доверять автобус, – завершила под общий смех обосновавшая выбор одна из моих одноклассниц.
Не смеялись только я и Мари.
Инновации коротких штанишек
На днях в Ростове-на-Дону местная журналистка спросила меня, верю ли я, что инновационные технологии, о внедрении которых столько говорит мой тезка Медведев, действительно изменят Россию, – и я поперхнулся растворимым кофе
То есть мне казалось, что в Ростове есть вопросы более важные. Ну, например, является ли метод расчистки снега путем его самотаяния в момент потепления оптимальным для горожан? Или – правильно ли, что по главной улице, Большой Садовой, ездить могут лишь машины со спецпропусками, а подлая чернь не может?
Поэтому я промямлил невнятное, что, мол, в условиях вертикали власти, до 1917 года называемой самодержавием, инновационные увлечения престолоблю-стителей, не говоря уж про царей, никогда не меняли страну по существу, оставаясь увлечениями. Екатерина II переписывалась с Вольтером, Александр I просил Сперанского сочинить конституцию, а Владимир Путин любит горные лыжи. Но это никоим образом не приводит ни к наступлению эпохи Просвещения, ни к замене самодержавия народоправием, ни к массовым занятиям спортом. Потому что, продолжал я, страну определяют внутренние потребности, а не технологии, которые являются лишь оболочкой развивающегося организма. Это примерно как мальчик, мужая, меняет короткие штанишки на брюки, – но никакой покупкой брюк мальчика мужчиной не сделать.
Судя по глазам собеседницы, мои слова имели к ее жизни примерно такое же отношение, как нанотехнологии к уборке снега, особенно когда он выпадает в макроколичествах, но тогда я не нашел примера попроще. О чем теперь жалею, ибо пример был под рукой.
Дело в том, что я прилетел в Ростов авиакомпанией SkyExpress, которая сама по себе есть инновация и европейская технология, называющаяся «авиадискаунтер». Еще десяток лет назад про дискаунтеры никто и не слыхивал. За счет плотной компоновки мест, отсутствия обедов на борту, вылета в особо пустынное время и прочих кунштюков эти компании обеспечивают невероятно низкий тариф. Я сам несколько раз летал по Европе дискаунтерами. Один раз билет был дешевле автобуса в аэропорт, – впрочем, и тариф Sky-Express выглядел на фоне тарифа «Аэрофлота» так, как в Питере будет смотреться хибарка Зимнего дворца на фоне небоскреба «Газпрома». Я даже был готов к задержке рейса и, более того, не удивился, когда, и вправду задержав рейс на пару часов, нам в воздухе сообщили, что мы вместо Ростова приземляемся в Краснодаре. Shit happens, дерьмо случается, как говорят в таких случаях англосаксы: погода бывает нелетной. Один раз из-за отмены рейса я почти сутки проторчал в гостинице в Риме – к слову, четырехзвездной и предоставленной компанией молниеносно. И, может быть, поэтому я не вполне был готов проводить на скамеечке в краснодарском аэропорту целую ночь, утро и день, выслушивая каждые два часа вранье, что рейс вылетит через два часа.
То есть первые часа четыре мы в это еще верили. Представьте: глухая ночь, аэропорт, закрытые кафе, невесть откуда взявшиеся мужички предлагают ехать в Ростов на машине за 10 тысяч рублей. Лучше уж подождать. Потом мы объединились и пошли ночным штурмом на смурного представителя SkyExpress, требуя не взлета, а положенных в таких случаях бутербродов, – на него жалко было смотреть, он выдавливал «пока еще не положено», а ему в ответ выдавали такое, что лучше было не слышать мамаше с грудничком и беременной даме, оказавшимся среди нас. Еще через час крепость с бутербродами пала, а в наших рядах началась смута: дело в том, что из Краснодара в Ростов вот-вот уходила утренняя электричка, а следующая была через полсуток. Беременная и та, что с ребенком, поехали, но я сделал глупость, то есть остался. Потом мы штурмом взяли Бастилию завтрака, а дальше я подробности пропущу, потому что вы сами можете представить, как в таких случаях образуется братство обиженных, как внутри братства обмениваются DVD и зарядками для мобильных, выходят по GPRS в Интернет, как каждые пять минут приговаривают: «Да что же это у нас за страна такая!», как прощаются с теми, кто все же решает добираться в Ростов машиной (они реально рисковали: в тот день под Ростовом разбился насмерть глава местной Думы – был гололед). Нам все обещали, что вот-вот мы взлетим. Наконец кто-то из братства дозвонился родственнице в Ростов, у которой подруга имела друга в аэропорту. Друг удивился: раньше чем через 5 часов не вылетите, вам разве не сказали? В Ростове снег и лед. Один самолет при посадке съехал с полосы, его убирают с поля. Аэропорт закрыт и не будет открыт, пока не расчистят. И это точно пять часов, если не больше (на краснодарском табло в это время значился вылет через 40 минут).
И тогда мы снова двинулись на представителя компании. Мы понимали, что попали, но не хотели пропадать. Мы требовали гостиницу. Представитель опускал очи долу и бормотал, что гостиница не нужна, потому что скоро взлетаем. Я так понимаю, у него была установка не пускать нас на постой любой ценой, дабы не ввергать компанию в дополнительные траты. Он сдался часа через два и повел нас по немыслимым лужам (снег в Краснодаре по ростовскому примеру не убирали, а грянуло +5°) к бараку с надписью «Вахтовик», который требовал признать его гостиницей. И если вы думаете, что в бараке в номере на четверых не было душа, то ошибаетесь. В бараке с надписью «Вахтовик» душа не было на всем этаже. Через 50 минут, когда я безуспешно пытался забыться сном, представитель потребовал возвращаться в аэропорт, где мы просидели еще пару часов до взлета. И опоздали в итоге на 14 часов.
Я описываю так подробно не ради жалобы, но чтобы обратить внимание, что в этой обыденной истории незримо присутствуют все новейшие технологии, которые призваны сделать жизнь человека комфортной: современный лайнер, сотовая и междугородная связь, компьютеры и электронные табло, в конце концов, громкоговорители в зале ожидания, по которым, к слову, никто ни разу не сказал, к кому мы можем обратиться и на что вправе рассчитывать (в итоге мы разумно рассчитывали лишь на себя).
То есть происходило ровно то, что и после схода с рельс «Невского экспресса», когда без малого тридцати тысячам пассажиров других поездов, застрявших в пути почти на сутки, тоже никто ничего не сообщал, а, напротив, это они сообщали проводникам, что происходит, потому что тоже звонили каким-то своим знакомым и шарили по Интернету с телефонов. (Я тогда, проснувшись вместо Петербурга в Ярославле, принял решение с поезда незамедлительно сходить и возвращаться в Москву.)