Налоговые споры. От теории к практике

Хамидуллина Л.

Исходя из установленных судом фактических обстоятельств дела, ущерб Российской Федерации в виде неуплаченных налогов, в том числе неправомерного возмещения из бюджета налога на добавленную стоимость, причинен гражданином как физическим лицом, возглавляющим юридическое лицо и в соответствии со ст. 27 Налогового кодекса Российской Федерации являющимся его законным представителем.

Таким образом, ущерб Российской Федерации причинен организацией-налогоплательщиком по вине физического лица, уполномоченного представлять интересы указанной организации, в связи с чем являющегося лицом, ответственным за возмещение причиненного государству ущерба.

В то же время, анализируя судебные акты, многие авторы делают вывод, что в рассматриваемых судебных актах речь идет о действующих юридических лицах. То есть в данном случае не рассматривается вопрос о нахождении организации в стадии банкротства или ликвидации.

Далее,

Верховный суд Российской Федерации 25 августа 2015 г. по делу № 11-КГПР15-21 [22] , рассмотрев вопрос взыскания ущерба с руководителя организации по кассационному представлению Генеральной Прокуратуры РФ, также указал, что согласно ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме.

22

Определение Верховного Суда РФ от 21.08.2015 на Апелляционное определение Верховного Суда РТ от 20.11.2014 по иску Мустафина М. X. о взыскании материального ущерба, причиненного преступлением.

Вследствие совершения законным представителем общества – руководителем преступления, направленного на уклонение от уплаты налогов, причиненный ущерб в виде неполученных бюджетной системой денежных средств подлежит взысканию по основаниям, предусмотренным ст. 1064 ГК РФ, как вред, причиненный преступлением.

Более того, суд указал необоснованной ссылку на то, что Общество несостоятельным (банкротом) не признано, из ЕГРЮЛ не исключено, а потому возможность взыскания с юридического лица неуплаченной суммы не утрачена, поскольку к руководителю не предъявлялся иск о взыскании неуплаченных налогов, а доказательств того, что Общество имеет возможность уплатить соответствующие налоги, не приведено.

Кроме того, судом именно в доказательство того, что организация не в состоянии заплатить указанные налоги, приведено Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 02 июля 2015 г. о введении в отношении Общества процедуры банкротства – наблюдения.

Таким образом, отвечая на поставленные вопросы, можно сделать выводы о том, что:

• во-первых, сложилась устойчивая судебная практика по данной категории судебных дел на уровне Верховного Суда РФ;

• во-вторых, институт возмещения вреда государству, причинённого налоговым преступлением, фактически возмещает денежные средства путем взыскания их с физических лиц, вина которых установлена приговором суда.

Соответственно, в целом, с учетом предложенных критериев, возможно утверждать об эффективности данного правового института, применяемого государством в целях пополнения и сохранения бюджета.

Необоснованная налоговая выгода как последствие гражданско-правовых сделок

Основным и, пожалуй, главным вопросом рассмотрения последствий коммерческой сделки остается правовой аспект правоприменения института необоснованной налоговой выгоды.

Актуальность правоприменения фискальной службой данного инструмента безусловна, однако, начиная с 2006 г., оно не находит своего отражения в нормах права, хотя признание судом факта получения налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды до сих пор является одним из проблемных вопросов.

Приведенные ниже обстоятельства позволяют полагать, что данный вопрос следует рассматривать сквозь призму публично-правовых последствий гражданско-правовой сделки и возможности закрепления понятия «реальность» и «мнимость» [23] последствий гражданско-правовой сделки именно в гражданском аспекте.

Вопрос применения в налоговых правоотношениях налогоплательщиками необоснованной налоговой выгоды затрагивался и ранее в исследованиях С. А. Данченко [24] , П. В. Садаева, А. В. Чаадаевой [25] , И. С. Землянской [26] , М. С. Пархомова [27] , а также излагался в локальных документах налоговой службы [28] .

23

Фархутдинов Р. Д. Реальность последствий сделки как межотраслевой институт гражданского права, – 2017.

24

Данченко С. А. Необоснованная налоговая

выгода: очередные итоги налоговиков / Актуальные вопросы бухгалтерского учета и налогообложения. 07.03.14.

25

Садаев П. В., Чаадаева А. В. Проблемы доказывания необоснованной налоговой выгоды в строительной отрасли и пути ее решения / Финансы и налоговая политика. – 2015. – № 46.

26

Землянская И. С. Необоснованная налоговая выгода: проблемы и практика применения /Финансовая аналитика: проблемы и решения. – 2014. – № 9.

27

Пархомов М. С. Об обоснованности налоговой выгоды в виде вычета по НДС [Электронный ресурс]. – Режим доступа:1 ai/article/1751 //27.04.2015, свободный.

28

Письмо ФНС РФ от 24.05.2011 № СА-4-9/8250. / О доказывании необоснованной налоговой выгоды.

В течение ряда лет в нормах права рассматриваемая проблема до сих пор остается неразрешенной: ни в гражданском законодательстве, ни в нормах финансового права формулировка «необоснованная налоговая выгода» в виде понятия или дефиниции не закреплена, хотя в большинстве выносимых налоговыми органами решений такое обозначение присутствует.

Таким образом, возникает определенная коллизия: нормы права в гражданском праве по вопросу определения признаков необоснованной выгоды нет, хотя при этом и налоговый орган, и суд для определения критериев необоснованной выгоды анализируют, изучают и дают правовую оценку юридическому факту гражданского права – договору.

Разрешение выносимой проблемы в гражданском праве:

• Во-первых, позволит определить области права, инструменты которых необходимо применять налогоплательщику (юридическому лицу или предпринимателю) в межотраслевых связях гражданского права, в связи с тем, что основанием для привлечения к налоговой ответственности является оценка последствий договора.

• Во-вторых, позволит снизить количество судебных споров с государственным органом, где в каждом отдельном случае суд вынужден оценивать правомерность суждения фискального ведомства о сделке в хозяйственным обороте организации, исходя из норм финансового права, создавая при этом коллизию подхода к оценке результатов последствий гражданско-правового договора и установление отраслевого приоритета [29] .

29

Челышев М. Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: Цивилистическое исследование: автореф. дис…. док. юрид. наук. Казань, 2009. – С. 10.

• В-третьих, по своей правовой сути решение налогового органа является «оценкой» последствий гражданско-правовой сделки, ее результатов и, соответственно, оснований для возникновения уплаты налогов и сборов в бюджеты всех уровней. И в этом случае полагается однозначным определить, насколько «реальны» такие последствия в цивилистическом смысле, не затрагивая при этом институт мнимости и притворности (ст. 169 и 170 ГК РФ).

Более того, в поиске истины выявление и установление различных правовых критериев «реальности» последствий сделки в цивилистике возможно обобщить как межотраслевой институт гражданского права, что позволит выявить и определить категорию «реальности» последствий в цивилистическом исследовании [30] .

30

Фархутдинов Р. Д. Реальность последствий сделки как межотраслевой институт гражданского права. – 2017.

Понятие налоговой выгоды первоначально прозвучало в 2006 г., а именно в Постановлении Пленума ВАС РФ [31] от 12 октября 2006 № 53 (далее – Постановление № 53), согласно которому под налоговой выгодой понимается уменьшение размера налоговых обязательств за счет, в частности, уменьшения налоговой базы, получения налогового вычета, налоговой льготы, применения более низкой налоговой ставки, а также получение права на возврат (зачет) или возмещение налога из бюджета (абз. 2 и. 1 Постановления № 53).

31

Постановление Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 53 // «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды».