Наложница дракона
Шрифт:
Исам нахмурился. Вместо того, чтобы папахенскому приказу следовать, он спустился вниз по ступеням и пересек площадь, направляясь к помосту, на котором мы стоим.
— Я не понимаю тебя, Мичио Кинриу, — произнес блондин в наступившей тишине. — Ты сам отправил меня за своей дочерью в зеркальный мир, и тогда же принял Слово нашего клана, пообещав, что я удостоюсь чести сражаться за принцессу на священных боях?
Папахен губы поджал.
— Я сказал то, что сказал, Ичиро Исами. Ищи себе
— Я не покину твой дракарат без твоей дочери, Мичио Кинриу, — спокойно ответил Исам. — Если надо — я буду биться со всеми драконами разом и с тобой, верховный предводитель.
— Ты не будешь биться с драконами, потому что я, верховный предводитель Огненного дракарата не допускаю тебя к боям! — прогрохотал отец. — Если ты нее покинешь мой дракарат сейчас же, станешь не нежеланным гостем, а пленником!
Исам только руки на груди сложил и взгляд перед папахенским опускать и не думал.
Что, черт подери, происходит?! — хотела спросить я, но не смогла. Рот просто-напросто не открылся. Это что, Исам будет отцовским пленником?! (почему-то в то, что блондинистый дракон пойдет на попятную, мне не верилось)
А я… меня разыграют, как приз и отдадут какому-то из этих напыщенных драконов? Которые даже мой золотой футляр уже глазами до дыр протерли?!
Я снова попыталась вмешаться. Не удалось.
Показалось, что пространство странным образом зазвенело и сгустилось.
— Уходи, Ичиро Исами, — сказал папахен.
— Нет, — ответил Исам.
И тут я поняла, что у них сейчас что-то вроде магического поединка. Хоть я и понятия (в силу молодости своего дракона) не имею, что значит эта хваленая драконья магия, но, готова поспорить, папахен ей сейчас нехило качнул. У меня даже в глазах помутилось и колени подкосились.
И вместе с этим я посчитала, что должна вмешаться. Вон немедленно должна. Потому что роль «молчи женщина, пока джигиты разговаривают» вовсе не для меня! Не для Александры Кинриу, дочери, так его, дракона!
Нет! — почти вырвалось у меня, но при этом ничего не произошло. Я словно застыла золотой статуей рядом с отцом! На какой-то миг словно увидела себя со стороны: величественная, молчаливая… и до противного покорная воле отца!
Нет!! — билась моя воля, словно в клетке, силясь вырваться наружу и заорать, что не собираюсь принимать участие в этом фарсе, в этих чертовых смотринах, в этом нечестном поединке!
И, словно откуда-то издалека, из самых глубин, услышала рев.
— Не смей противостоять мне, дочь, — произнес папахен, не поворачивая головы. — Если не хочешь остаться без дракона.
Я не смогла ничего ответить. Рот не открывался. Я словно превратилась в статую. А дракон внутри все ревел и ревел. И я слушала.
Я не слышала его с тех самых пор, как оказалась у отца в дракарате.
Дракон словно замер, затих, напуганный силой вожака клана.
Ему словно сказали, что неповиновение вожаку грозит страшным, и он понял, поверил.
И вот сейчас, наблюдая эту несправедливость, глядя, как у нее отбирают пару, истинную пару, которую она выбрала, драконица обиженно взревела!
Каким-то образом я поняла, что не смогу ничего сделать сама, то есть, будучи в человеческом теле.
Словно в подтверждение моим словам, Исам, спружинив коленями, взвился в воздух, и вот уже в воздухе замер, маша крыльями, Ледяной дракон!
Серебристый! Сияющий! Великолепный! С огромными сними глазами, мощными крыльями, гневно распахнутой пастью!
Увидев свою истинную пару, драконица заревела, оглушая изнутри и рванулась к нему!
А я словно отступила назад, выпуская ее на волю.
Привычный жидкий огонь разлился по венам… Перед глазами встала красная пелена. Рев дракона, который рвался на свободу, навстречу своей истинной паре, оглушал.
А в следующий миг, когда мир взорвался ожидаемой болью, свет перед глазами померк.
Словно со стороны я увидела, как хрупкая фигурка в золотых одеждах, оседает на помост. Как в замедленной съемке подкашиваются колени, глаза закатываются и закрываются, и вот она лежит, неловко вывернув руку.
Рядом стоит отец с перекошенным от злости лицом.
А сверху кружит Ледяной дракон и зовет подругу.
Это было последнее, что я видела.
Навалилась тьма.
Глава 5
Мама… мамочка… мамулечка… как же плохо! Не вынести этого, не вынести! Больно. Голова… раскалывается. И тошнота. Снова и снова сотрясает спазмами, и с каждым спазмом все ярче и ярче вспыхивает боль. Страшная, неистовая…
И кружит, кружит… мутит.
— Мамуль, — шепчу запекшимися губами, но вместо шепота из груди вырывается сип.
Я закашлялась и снова застонала от боли.
Плохо… Что со мной? Я никогда и ничем не болела… Мамуля! Мамулечка…
Чьи-то руки бережно подхватили под голову, под плечи. К губам приложили холодное.
Прохлада.
Как же не хватало прохлады!.. в горле пересохло… Странное ощущение, — одновременно тошнит и хочется пить…
— Пить, — прошептала я и поперхнулась.
В горло потекла тоненькая струйка.
Сглотнула, не ощутив вкуса. Тело снова свело судорогой боли, а пить захотелось еще больше.