Наложница драконьего триумвирата
Шрифт:
– Рони!
Раскинув руки, я подняла лицо к небу. Мне нужны крылья. Где же они?
Послышался шлепок, и мою щеку обожгло. Качнувшись, я упала на спину и утонула в мягкости дивана. Вздрогнув, открыла глаза.
Это был сон. Снова ночной кошмар.
Возникший из ниоткуда Дэйдалос подхватил меня на руки и быстро вынес из комнаты. Она вся была в дыму. Аарин уже выбивал оконное стекло, а Рант одеялами тушил огонь, лизавший пол и стены.
Съежившись в руках Дэйдалоса, я стала судорожно вспоминать, что произошло.
После ужина я попыталась заснуть,
Дэйдалос принес меня в мою комнату, уложил на кровать и напоил водой.
– Тошнит? – спросил он.
«Если только от тебя», – подумала я.
– Нет, – сказала вслух и покачала головой.
– Что случилось?! – в комнату влетела обеспокоенная Сона в халате и чепце.
Дэйдалос выпрямился и, повернувшись к ней корпусом, прорычал:
– Это у тебя надо спросить! Снова взялась за старое?!
Она испуганно округлила глаза. Дракон, сжав кулаки, пошел ей навстречу.
– Ты пыталась сжечь Рони! – рявкнул он так громко, что Сона подскочила на месте.
– Н-нет, – забормотала она. – Я бы никогда…
– Я знаю, на что ты способна!
Что-то подсказывало мне, что Сона не лгала. Она не имела отношения к возгоранию.
Встав, я метнулась к Дэйдалосу и схватила его за руку.
– Нет, Дэй, она не виновата!
До Соны оставался какой-то шаг. Он глазом не моргнув свернул бы ей шею. Бедная женщина дрожала и стучала зубами от страха.
Дэйдалос остановился и внимательно посмотрел на меня.
– Это вышло случайно, – заговорила я. – Я замерзла. Положила в камин побольше дров и уютно устроилась на диванчике. Видимо, когда я уснула, какое-то полено выпало на ковер. Я поступила опрометчиво, что не убрала его, разжигая камин. Прости. Сона здесь не при чем.
На его лице заиграли желваки. Сона шмыгнула носом. Дэйдалос перевел на нее подозрительный взгляд и фыркнул:
– Иди умойся! Распустила сопли! А ты, – он вновь посмотрел на меня, – будь осторожней.
– Обещаю, – ответила я.
Обойдя Сону, Дэйдалос вышел из моей комнаты. Я проводила его взглядом и погладила плачущую женщину по плечу.
– Я этого не делала, – всхлипнула она. – Клянусь.
– Я верю тебе.
Я закрыла дверь, взяла Сону за руку и, подведя к кровати, усадила. Налила ей и себе по стакану воды и тоже села.
– Не знаю, мог ли кто-то из прислуги… – залепетала она, чуть ли не расплескивая воду.
– Успокойся. Это случайность. Со мной все в порядке. Немного першит в горле, но это пройдет. К счастью, эти трое вовремя обнаружили возгорание. Меня больше тревожат мои сны, Сона. Может, ты поможешь мне в них разобраться?
– Я? – удивилась она.
Я поведала ей свои странные видения. Она внимательно выслушала меня, потом попила и, вытерев влажные дорожки с щек, пояснила:
– Будь ты драконицей, я сказала бы, что это предвестники твоего скорого перерождения. Всем известно, что самки обращаются раньше самцов. Их возраст колеблется от двадцати до тридцати человеческих лет. В противовес тридцати двум и сорока пяти. Но ты смертная. Значит, дело в другом. – Она сделала еще глоток. – Чертоги мук, в которые заключают драконов, находятся здесь. В ущелье. Прямо под этим замком.
– Здесь?
– Именно.
– Но почему?
– Вероятно, все началось еще во времена Великого Плача – многовековой войны между огненными и ледяными драконами. Чем удобно узилище на границе? Если кто-то из заключенных сбежит, то он отправится именно на вражескую территорию. Точно так же, если военная ситуация совсем обострится нехваткой солдат, то всегда можно выпустить на волю десяток-другой озлобленных, изголодавшихся по свободе огненных драконов. Ледяных истребили, а чертоги так и остались. Так что морки охраняют еще и их.
– А как это влияет на мои сны? – спросила я.
– Прямо под нами в темницах мучаются сотни ожесточенных, кровожадных драконов. Они могут травить своей энергетикой мысли невинной души. Этот замок пронизан грязью, пороками, кровью, болью и страданиями, Рони. Мне тоже плохо спалось поначалу. Потом… или я привыкла, или запятнала свою чистоту. Тебе надо почаще выбираться за периметр. Попроси Ранта устроить тебе прогулку.
– Не буду я ни о чем его просить.
– Рони, не время капризничать. Я же говорила, для себя проси у них все, что пожелаешь. Рант тебя даже в родную деревню доставит, если хочешь. Он любит хвастаться добычей и трофеями. Зато сама Вантелиене покажешься. Убедишь ее, что жива и здорова.
Идея мне понравилась. Коула трудно в чем-то переубедить. Если к ним заявится какая-то незнакомка, которая назовется служанкой из замка триумвирата, вряд ли он поверит ей, что со мной все хорошо. Я даже не уверена, что он успокоится, если я сама ему об этом скажу. Но так Вантелиене будет легче убедить сына взять себя в руки и поскорее забыть меня.
– Ладно, – кивнула я. – Я подумаю.
Сона допила воду, отставила стакан и, пожелав мне мирной ночи, ушла. Я еще некоторое время обдумывала наш с ней разговор, потом задула свечу и залезла под одеяло. Мне было важно выспаться, чтобы выглядеть перед Коулом как можно бодрее.
Глава 7. Просьба
Утром мне пришлось пойти на поводу моих мужей и облачиться в одеяние, которое они мне выдали. Хотела бы я предстать в таком откроенном наряде перед любимым мужчиной, а не перед этими тремя, но выбора у меня не было. Моя участь – быть подстилкой драконьего триумвирата и молиться, чтобы после смерти мои грехи отмылись раскаянием и выпустили мою порочную душу из чертогов вечных мук.
Я спустилась в столовую, звеня, как бубенцы в запряженной тройке лошадей в канун Дня Плодородия. Драконы уже сидели за столом и потягивали вино. Похоже, трезвость – это не про них. Они сопроводили меня своевольным, развращенным до мозга костей взглядом, словно решая, стоит ли насиловать меня на обеденном столе или после завтрака перебраться в более уютное место.