Наложница драконьего триумвирата

Кейн Лея

Обеими руками вцепившись в мою сорочку, он разорвал ее на два лоскута, царапая мою кожу и не реагируя на замешательство братьев.

Я предстала перед драконами в чем мать родила. Обхватила плечи руками, съежилась, но продолжала исподлобья коситься на выстроившийся передо мной триумвират.

Рант, облизываясь, рассматривал меня с головы до ног. Аарин собирал свои золотистые кудри в хвост, чтобы в дальнейшем не мешали. А Дэйдалос принялся расстегивать пояс-ремень своих брюк.

Меня поглотил липкий, гнетущий страх. Даже храбрецам иногда свойственно его испытывать. Он сковывал каждую мою мышцу, иглами колол под ногтями,

стягивал волосы в тугой узел на затылке. Одна радость – я никогда не паникую, когда боюсь. Я не подам вида, что драконы мне противны, что у меня подгибаются колени от дурных мыслей. На моем лице они увидят только отражение презрения.

– Руки! – Дэйдалос сложил свой пояс пополам вдоль его длины.

Я сглотнула и послушно вытянула руки перед собой. Один накид, второй, третий, «восьмерка», и вот уже мои запястья туго связаны.

Дэйдалос дернул на себя концы пояса. Я оказалась в его цепких объятиях. Его кожа пылала жаром, крепкое мускулистое тело напоминало камень с высеченными на нем рельефами. Прижав меня к себе, дракон пересек комнату и уложил меня на мягкий ковер из натуральной шкуры неизвестного мне зверя.

Аарин склонился к камину, сильной рукой опершись о надкаминную полку, и дунул тонкой струйкой огня. Дрова вспыхнули алым пламенем, затрещав и добавив некоего уюта в этот жуткий уголок.

Я пошевелила запястьями, пытаясь высвободить руки. Тщетно.

– Все в порядке? – улыбнулся Рант, с вазой ягод усаживаясь около меня.

– Да, просто замечательно! – Я смерила его взором и перевела его на Дэйдалоса, пригубившего вино в хрустальном бокале.

Он смотрел на меня поверх посудины и, без сомнений, размышлял, с чего начать нашу первую ночь. Знакомство как-то не заладилось, а отпускать девственницу-красавицу не в драконьих правилах. Репутация пострадает.

Рант двумя пальцами достал из вазочки крупную сочную ягоду и, держа ее за плодоножку, поднес к моим губам.

– Открой ротик… Молодец… Вкусно?

Я разжевала угощение и еле сдержалась, чтобы не плюнуть Ранту в лицо.

– Угум…

Дэйдалос допил вино, отшвырнул бокал в сторону, и тот с присущим звоном раскололся на куски, устлавшие каменный пол.

– На колени! – велел он, встав передо мной.

Я стиснула зубы. Даже не подумаю!

Рант и Аарин замерли, ожидая представления.

– На колени! – рыча, повторил Дэйдалос. – Откажешься выполнять приказ здесь, поставлю на стекло!

Я повернула голову. Осколки угрожающе заблестели совсем рядом. Хочу я этого или нет, они заставят меня выполнить все их низменные пожелания. И чем покорнее я буду, тем менее болезненно для меня все пройдет.

Я подогнула ноги, села и на коленях подползла к Дэйдалосу.

– Смотри на меня, когда я говорю с тобой! – Одной рукой он погладил меня по голове, другой уже полез в свои штаны.

Подняв лицо, я смотрела ему в глаза и не видела в них ничего, кроме неукротимого желания. Драконы голодали в сексуальном плане. Как только в семье рождалась девочка, родители высекали шрамы на ее лице, чтобы триумвират не отнял ее, когда она вырастет. А другие торопились выдать девицу замуж. Порой совсем юной. Или подкладывали под сыновей своих друзей. Жестоко? Возможно. Зато действенно! Наверное, и мне следовало изуродовать себя, когда родители умерли, или отдаться кому-нибудь. Сейчас не торчала бы в этом замке над пропастью. И вот, истосковавшиеся по девственному телу драконы на глазах теряли разум, думая только о скором примитивном удовлетворении.

Моего плеча коснулись губы Ранта. Его ладонь скользнула на мой живот и трепетно поползла вниз. Бедолага, совсем заскучал по женщине, забыл, что такое хрупкое, нежное тело.

С другой стороны ко мне подобрался Аарин. Прильнув слишком близко, убрал волосы с моего плеча и стал осыпать мою шею легкими поцелуями.

По моему позвоночнику пробежал мороз. Меня не грели ни тела драконов, ни теплая шкура подо мной, ни пылающий камин. Я еще никогда не бывала в мужских объятиях, не целовалась, даже за руку не держалась. Увы, я попала в сети сразу трех властных мужчин, не намеренных останавливаться на достигнутом.

– Тебе понравится, – прошептал Аарин, подбадривая меня.

Пальцы Ранта добрались до моего сокровенного цветка – того, что двадцать один год я хранила для своего единственного, для мужчины, которого полюблю, который полюбит меня.

Я вздрогнула. Уголок губ Дэйдалоса дернулся. Засек мое мелькнувшее замешательство, мерзавец.

Его брюки приспустились, и он, вынимая из них руку, сказал:

– Будь паинькой, Рони, и ты будешь кричать от наслаждения.

Все трое просияли озорными улыбками. Такие счастливые, могли бы и без меня порезвиться. Энергия из них вырывалась пламенем в глазах, перекатами чешуи по рукам и груди, шипением и жаром тел. Драконы были на грани обращения. Но в каком бы облике они ни предстали, симпатии бы у меня не вызвали.

Не отрывая пристального взгляда от моего лица, Дэйдалос опустился передо мной на одно колено, затем на другое. Осторожно положил свои широкие ладони на упругие бугорки моей груди и, часто задышав, закатил глаза.

Псих!

Я старалась дышать размеренно. Не выходило. Я мелко дрожала, и триумвират улавливал эти вибрации. Казалось, мой трепет возбуждает их все сильнее.

– Ты не должна бояться нас, – прошептал Аарин, влажным языком лаская мое ухо. – Мы будем беречь тебя взамен на твое смирение.

Пальцы Ранта тем временем уже аккуратно хозяйничали у меня между ног, изучая мои девственные складочки, массируя реагирующее на раздражение плотское средоточие вожделения.

Дэйдалос слегка помял мои груди, пальцами погладил набухающие соски и опустил свои наглые ручища на мою талию. Подобравшись поближе, он чуть наклонил голову и приник своими губами к моему плотно сжатому рту.

– Ответь на поцелуй, – шипяще прошептал Рант на другое ухо. – Дэй падок на девичьи ротики. Либо он вставит в него свой язык, либо…

Договаривать ему не пришлось. Мои губы разомкнулись раньше, чем мозг проанализировал услышанное.

Обвивая мою тонкую талию руками, Дэйдалос стал нежно посасывать мои губы. Как только я начала отвечать, он чуть отстранился и сказал:

– Глаза прикрой.

Я поняла, что все это время таращилась, как ненормальная. Поморгав, кивнула, и Дэйдалос вновь вернулся к моим губам. Лаская их, полизывая и посасывая, он крадучись забрался в мой рот языком. Коснулся моего языка, потом еще раз, еще и еще. Схватывая на лету, я отвечала все уверенней и смелей. И к великому сожалению, признала, что поцелуй кружит мне голову. К тому же Аарин не переставал гладить мою грудь и щекотно ласкать мое ухо, а Рант с усердием занимался массированием моего клитора. Тело начинало предавать меня. Холодный рассудок затуманивался. Память подводила.