Шрифт:
Мягкий осенний вечер в чистенькой европейской столице. Тёплый ветерок бездумно гоняет по улице обрывки афиш с нарисованными на них некогда брутальными клоунами… Откуда-то издалека тянет сереньким сладко-вонючим дымком из загоревшейся от брошенного окурка урны…
Последний оплот нетолерантности, Замок Сквотов, огромный
Завтра его начнут сносить. Решения приняты, битва, длившаяся с десяток лет, проиграна. Удивительно, как она вообще могла начаться – где застопорились перемалывающие всё нестандартное шестерёнки Системы? Кто стал той судьбоносной песчинкой, твёрдостью сродни алмазной, которая оказалась не по зубам бюрократическим жерновам обездушенности?
Так или иначе, битва проиграна. Уже ветер воет в зияющие пустотой оконные проемы, из которых съехавшие вчера художники забрали защищавшие их от непогоды парчовые заслоны… Ржаво скрипят, растерянно поворачиваясь на все стороны света оставленные железные инсталляции… Группка печальной молодёжи меланхолично допивает за любовно сделанным столиком под разноцветным тентом очередную бутылку сухого красного, отмечая поражение и одновременно еще не веря в него…
Ты лезешь за ней по узкой и шаткой железной лестнице с бутылкой пива в зубах. Ее джинсовые бёдра зазывной подвыпившей качкой зовут тебя за собой в небо. Они обещают знакомую тёплую ласку и мгновенное понимание. Она готова вобрать в себя, не особенно заморачиваясь над твоими составляющими частями. Она готова. Они обещают. Но не сейчас, позже. Вечером в вашей временной спальне, облицованной белым кафелем (раньше здесь был кабинет аккуратного врача и после сеанса связи с бёдрами, проваливаясь в сон по ночам, ты стараешься всё же не думать о специализации того медика). А пока ты расслаблен и, подстраховывая перебравшую спутницу, карабкаешься на эту импровизированную смотровую вышку для двоих. Что оттуда можно увидеть, кроме приготовленного к слому бастиона? Что ты вообще хотел бы увидеть здесь? И чего мы хотим с ней вместе?
Она неловко ставит ногу на ступеньку, миниатюрный кедик соскальзывает и попадает по бутылке пива, зажатой тобою в зубах. Получается болезненно и ты недовольно шипишь, чувствуя, как внутри начинает бурлить праведное возмущение. Когда она успела так накидаться, даже не вечер еще – вот полчаса не минуло, как была нормальная…
Наконец, выбираетесь на огороженную проволочными поручнями небольшую дощатую площадку. Опершись локтями на огражденьице и беспечно отставив свою заманчивую попу, она что-то радостно пищит и щебечет, указывая пальчиком с искристым кольцом то в одну, то в другую сторону. Вон виден комплекс музеев на острове. А вон знаменитая телебашня с круглым шаром… Ты молчишь и озираешься. Закуриваешь сигарету и делаешь глоток пива. По ощущениям – какая-то правильная смесь между пионерским детством на заброшенных чердаках и моряцким гнездом на мачте. То, что надо. Те самые пропорции. Ты удивляешься миру, который столь щедро дарит тебе в эти секунды возможность вдоволь напиться ветра свободы. Ты удивляешься себе, по наитию внезапно нашедшему в чужом городе это место, о котором раньше только рассказы слышал… Ты удивляешься ей, потому что пока при взгляде на нее ты еще хочешь только удивляться.
Конец ознакомительного фрагмента.