Намбату
Шрифт:
— Ты живой.
Резко обернувшись, юноша увидел стоявшего в центре комнаты наблюдателя. Тот одобрительно улыбался и с любопытством оглядывал помещение.
— Я знаю, — кивнул герцог, попутно толкая своих заснувших спутников. — И это было несложно. Более того, мне для этого вообще ничего не пришлось делать.
Кузнец с супругой вздрогнули и проснулись. Недоуменно похлопав сонными глазами, они сориентировались в происходящем, увидели гостя и пробудились окончательно.
— Тебе снова повезло, — сказал шут, бухаясь на пол. Он откуда-то
Ральдерик со товарищи терпеливо смотрели, как наблюдатель грызет свой топленый сахар. Некоторое время чавканье, причмокивание и треск кровати в камине были единственными звуками в комнате. Никому из них не хотелось начинать разговор. Все молчали и ждали, когда пришедший о них вспомнит и сам всё скажет. Иначе зачем еще он явился? Шут перекатил во рту конфету и недоуменно перевел взгляд с потолка на собеседников.
— А почему вы больше не кричите и не угрожаете? — спросил он. Оттопыривающий щеку леденец портил дикцию и мешал говорить.
— А ты бы предпочел, чтоб мы кричали и угрожали? — равнодушно поинтересовался гендевец.
Под его немигающим холодным взглядом наблюдатель слегка смутился и решительно хрустнул конфетой. Быстро разжевал и проглотил приторное крошево.
— Это было бы логично и ожидаемо, — признался он, доставая следующий, истерично-оранжевый, сахарный кругляш.
Немного подумав, шут спрятал его обратно и глубоко вздохнул. Бубенчики на шапке тихо звякнули.
— Итак. Ты выжил, — перешел к делу гость.
— Это было несложно, — повторил Ральдерик.
— Я уже говорил. Тебе пока очень везет, — с этими словами наблюдатель достал из-за пазухи свиток, перевязанный красной бечевкой.
Уродец, держа рулончик на вытянутой руке, демонстративно дернул за завязку. Тот сам принялся быстро разматываться. В воздухе замелькал с каждым вращением всё удлиняющийся бумажный хвост. Гудрон пытался было за ним следить, но быстро пришел к выводу, что так у него глаза взорвутся, и оставил это занятие.
— Это список всех участников Намбату, — пояснил шут, когда тот остановился и лег волнами на пол. — Начиная с самой первой игры.
Наблюдатель принялся собирать в кучу начало свитка. Ральдерик был впечатлен. Вначале рулон казался ему куда меньше. Теперь же толстая бумажная полоса закрывала собой чуть ли не весь пол в комнате. Где-то даже в два слоя. Герцог взял в руки и принялся изучать ту ее часть, что лежала к нему ближе всего.
Там были имена. Много имен. Старинные, иноземные, которые он никогда прежде не слышал и не видел. Большая часть из них была вычеркнута. Лишь пару обводили кружки — видимо, эти люди всё-таки прошли турнир. Интересно, что с ними потом стало? Юноша хотел было отмотать свиток вперед и почитать список игроков этого созыва, но уродец, наконец, обратил внимание на его занятие и резко дернул, вырывая свою собственность из рук гендевца.
— Но-но! — сердито прорычал гость, спешно сгребая бумажную полосу подальше от собеседников. — Никто, кроме наблюдателей, не имеет права к нему прикасаться!
— Я же не виноват, что ты разбросал его по всему помещению, — пожал плечами дворянин. — Если это запрещено, значит, тебе надо быть осторожнее. А то можно подумать, что ты не умеешь им пользоваться.
Шут раздраженно засопел, но ничего не сказал. Эрлада с мужем тоже молчали, предоставляя Ральдерику право самому вести беседу. Наконец, гость разобрался со свитком. Ненужная часть быстро смоталась обратно, оставив лишь относительно короткий конец, который, тем не менее, всё равно складывался гармошкой на полу.
— Вот. Все эти люди вступили в Намбату в этот раз, — пояснил наблюдатель, поднимаясь на ноги. — Ты здесь тоже есть. А теперь посмотри внимательно.
— Так далеко я не вижу, — соврал герцог.
То, что определенная часть имен была вычеркнута, невозможно было не заметить. Просто он хотел поискать в списке одно имя. Ладно, два имени. И вблизи это было бы проще сделать.
— Не страшно, — гость, похоже, не собирался подпускать его ближе к свитку. — Я просто хочу показать, сколько игроков погибло за первый день. А то ты больно легкомысленно относишься к тому, что до сих пор жив.
— Я к этому очень серьезно отношусь, — заверил его вельможа, параллельно напрягая зрение, проглядывая список участников. Имен на «Ф» пока не попадалось.
Заметив это, шут что-то сказал, и бумажная лента торопливо смоталась до конца к недовольству герцога Заренги. Человечек убрал рулон за пазуху.
— А сколько всего наблюдателей? — спросил вдруг иролец.
— Зачем тебе? — подозрительно осведомился гость.
— Мне просто интересно, как вы этот список делите, — признался кузнец.
— Никак. У каждого свой экземпляр, где отражаются все изменения, вносимые остальными.
— Ты хотел сказать что-то важное, — напомнил Ральдерик, пока разговор не перешел на будни и особенности тяжкой работы наблюдателей. — Какие-то подсказки.
— Я помню.
Шут замолчал и принялся рыться в карманах своих необъятных шорт.
— Лови, — кинул он что-то герцогу.
Тот наоборот вместо этого шагнул в сторону. Небольшой стеклянный шарик, летевший туда, где юноша только что стоял, упал на каменный пол и разбился.
— Идиот! — закричал наблюдатель. — Тебе ж было сказано ловить! Что ты наделал?!
— Да чтоб я еще хоть раз что-то из твоих рук взял! — огрызнулся гендевец, недоверчиво глядя на осколки. — Ученый теперь, опытный. Что это было, кстати?
— То, что должно было тебе помочь, — шут был очень зол. — Всё. Тебе полагался один, ты его получил. Второго не дам. Делай теперь, что хочешь.
Наблюдатель растворился в воздухе.
— У кого-нибудь есть клей? — поинтересовался Гудрон, присаживаясь на корточки возле кусочков стекла.