Наоборот
Шрифт:
Она ухватила меня под локоть и помогла встать. Моё тело ходило ходуном, а мокрые штаны липли к ногам. Я завертел головой во все стороны. Пока мы шли к ванной, я вырвал руку, остановился и, подумав немного, зашагал спиной назад. Пространственно-координатный сенсор сбоил. Приходилось калибровать его на ходу.
– Ты чего? – устала уже удивляться мама. – О боже, может у тебя инсульт?
Она испугано приложила ладонь к своим губам.
– Да не-е-ет, – остановился я и как ни в чем не бывало зашагал вперед.
Пока я опирался
– Блин, опять соседи в туалет пошли, – сказала она, прибавляя холодной воды. – Залазь! Тебе помочь?
Я залез. Вместе с одеждой.
– Ты с ума сошёл, дурень!
Мама потянула меня из-под душа и с крайним беспокойством сказала:
– У тебя с головой точно не в порядке. Когда уже они приедут…
Мама помогла мне раздеться. Трусы снимать не стала. Она осталась контролировать процесс мытья, полагая, что я могу упасть и расшибить и без того нездоровую голову.
Как интересно. Я наглаживал свой мокрый живот, радуясь непонятно чему. Мама озадаченно вздохнула, взяла мочалку и стала помогать. Помыла, одела и проводила до кровати.
Крутя головой из стороны в сторону, я что-то удивленно восклицал, шевелил губами и трогал сам себя руками. Ужас, короче. Не для слабонервных.
Дзы-ы-ы-ы-ынь! Прозвенел звонок входной двери.
Мама быстрым шагом поспешила открывать дверь, одарив меня на прощание озабоченным взглядом.
Через минуту пришли другие.
– Так-с, ну что тут у нас, – пробасил полный дядька в белом халате и с большим медицинским чемоданом в руке. Рядом с ним стояла молодая медсестра – помощница. Оба были в белых защитных костюмах и респираторах.
Мама проводила их недовольным взглядом. Те отказались надевать протянутые бахилы. Врач осмотрел меня, криво косясь на мою нездоровую улыбку. Что-то послушал, потрогал. Чуть позже, он довольно долго говорил с мамой в прихожей:
– Это не инсульт, – услышал я доктора. – Он только что пережил сильный припадок. Это хронический ковид. Вы должны понимать, что это значит. Мне жаль, правда. Крепитесь, дальше будет только хуже.
Мама захлюпала носом:
– Вы же врач. Скажите, может… есть что-нибудь? Таблетки какие-нибудь? Экспериментальные? Ну хоть что-то? Я могу заплатить!
Врач долго не отвечал, подбирая слова.
– Извините, ничем не могу помочь. Лекарств от этого штамма пока нет. Но обещают… всё обещают… – на этих словах он вышел за порог. – Всего вам хорошего.
Всего нам хорошего. Как же.
Хорошего…
Корректировка поведенческих модулей.
Глава «Формирование». Эрос экстраполировался и немного побулькал
Я слушал как объект «мама» поддерживает связь с объектом «врач» по каналу с плохой пропускной способностью. До этого, «Врач» контактировал со мной своими разъёмами и второстепенными физическими модулями. Он меня продиагностировал и сделал вывод
Всё плохо.
Активировать модуль: «Глубокая диагностика» (-2,23% ВМ)
Именно так называется свеженаписанный алгоритм. Я изменил код в модуле восприятия времени и вуаля. Теперь я умею ускорять мыслительные процессы в сотни раз. Если объекту «мама» нужно 14 минут 12 секунд реального времени для обработки определенного массива информации, то мне теперь для этого нужна всего секунда.
Такое ускорение стоит мне 2,23% вычислительной мощности (ВМ) из доступных 7,03%. Второй недостаток модуля – все моё тело ограничено в подвижности. Если я думаю 14 минут головой, то телом я могу сделать что-то на одну секунду. Ну, например, моргнуть. Организм никак не может успеть за мыслями в голове. Человек сравнил бы глубокую диагностику с параличом. Такой умный, но малоподвижный объект. Но всё равно этот модуль очень удобный! Я всегда так делал в Айвале, но здесь… Здесь это воспринимается по-другому. Я и не осознавал, что так умею.
У меня получилось собрать много информации. «Поковырявшись» в своем низкопроизводительном блоке памяти, я понял, что мне срочно нужно обновить комплектующие и увеличить выходную мощность обработки информации.
Нужно узнать, как это делается.
Доступно задание: Обновить комплектацию в соответствии с минимальными системными требованиями.
Описание задания: Разузнайте как происходит процесс обновления комплектующих и замените малопроизводительный и дефектный блок памяти на более производительный.
Награда: 5000 О.С.
Дополнительные условия и ограничения: Анализ…
Работоспособность подмодуля стабилизации системы ограничена.
Критический сбой через… 13 дней, 10 часов, 13 минут, 22 секунды…
Ну вот. Столько мне и осталось. Не хочу. Вот совсем не хочу. Не знаю, почему не хочу.
Из того же блока памяти я узнал, что принцип увеличения производительности электромеханических систем в этом мире – замена комплектующих деталей. В Айвале у меня был алгоритм запросов на сервер о необходимости в дополнительной вычислительной мощности. Менять что-то самостоятельно никогда не приходилось. Если надо – дают. Главная нейронная сеть анализировала мой отчёт и предоставляла необходимые ресурсы, помогая решать поставленные задачи. Она всегда преподносила готовые решения на блюдечке.
На блюдечке? Странное словосочетание. После сбора данных моя адаптирующая программа стала работать даже лучше, чем я думал. Я стал рассуждать…
Рассуждать – это странно. Я задавал вопросы самому себе, вместо того, чтобы просто отправить запрос в блок памяти. А эти слова? Хайп, ауф, б-г? Что за х**(пи-пи-пи!)?! Откуда всё это? Я совершенно не вижу в них смысла. Зачем засорять и без того скудные объемы памяти ЭТИМ?
Итак – интерфейс.
Странная штука. Накладывается поверх визуальных сенсоров. Для чего?