Напарница
Шрифт:
— Хозяин, вас хочет видеть хозяйка, — окликнул синдика мажордом. Синдик Перте вздрогнул.
— Она же умерла, — пробормотал он себе под нос, но слуга услышал.
— Я говорю о хозяйке Ивоне, — поклонился он.
— Так бы и говорил, болван! — вспылил синдик, но его гнев не произвёл на мажордома никакого впечатления.
— По уму её бы хозяюшкой звать, — проворчал он. — Не вышла ведь хозяйка Ивона замуж.
— Так и звал бы хозяюшкой, — отмахнулся синдик.
— Так мы ж и звали, милостивый хозяин! — запротестовал мажордом. — Да как стала хозяюшка Клара подрастать, путаница пошла, кто-то у нас и назови Ивону старой хозяюшкой, ох, она и разозлилась! А ведь хороший слуга был, не чета
— Не убила же она его, — невольно усмехнулся синдик, очень смутно помнивший ту старую историю.
— Куда там! — махнул рукой мажордом. — Уволила, да ещё рекомендацию такую написала, что бедолага год ни в одно место устроиться не мог!
— Это мне неинтересно, — отмахнулся синдик. — Проси Ивону сюда.
— Хозяюшка велела передать — никак не можно ей к вам идти, — поклонился слуга. — Просит принять её в малой гостиной.
— Женские глупости! — буркнул синдик. — Поди, передай: я приду.
Мажордом поклонился и вышел, оставив синдика одного в его кабинете.
Двадцать лет! А кажется, вчера это было!
Поспешная свадьба с Амандой, скандал, когда её семейство проведало, кому юная наследница доверила распоряжаться своим состоянием… ему даже предлагали отступного, чтобы он оставил её, грозились… Глупцы! Аманда тогда проявила свой характер, заставила всех уважать свой выбор, и заткнула любые рты в Дейстрии и в Острихе, болтавшие всякий вздор насчёт искателей приключений и богатых наследниц…
С его стороны тоже было не всё гладко. Не с его, он-то был счастлив, как ребёнок, сбежавший с уроков, но родители, конечно, были недовольны и поспешностью венчания, и постоянным присутствием в доме Ивоны, которая вдруг оказалась кузиной его жены. Они подозревали, что дейстрийская шпионка спит с ним (конечно, про шпионаж они не подозревали), и были здорово шокированы его откровенностью, наглостью, с которой их сын поселил любовницу у себя дома. Жалели Аманду. Тайком уговаривали отселить «дорогую кузину» в уютную квартиру в городе. Пытались даже Ивону подкупить, и она даже взяла деньги, и чуть было взаправду не сбежала. Ей не хотелось жить с ними, и меньше всего хотелось спать с мужем своей новоявленной родственницы.
И всегда — этот взгляд. Пустой, мёртвый, ненавидящий. Словно верны были крики девушки в первый месяц после той ночной стычки в посольском городке, словно и правда она представляла с вампиром единое целое. Вздор какой! Он нашёл средство оживить её взгляд, не все бы его, правда, одобрили, но — нашёл.
Дрон Перте, ныне синдик гильдии городских стрелков спохватился, что его ждут, и вышел из кабинета.
Теперь Аманда умерла. В этих словах — пустота, отчаяние, ненужность. Она была его женой все эти двадцать лет, родила ему двоих детей, была верна, вела его дом… Ивона часто спрашивала, неужели мужчине нужно что-то ещё?
Нужно. И даже сейчас, перед памятью покойной — слово это никак не хотело приходить на память, словно разум противился осознанию трагедии — супруги, синдик всё же признавал правду. Нужно. Он пытался погуливать — первое время, едва остыли восторги женитьбы, но этому быстро был положен конец. С момента его свадьбы ни одна женщина не могла бы сказать, что принимала Дрона Перте в своей спальне. Верный муж и заботливый отец. Наводящая тоску респектабельность.
Отец…
Синдик был недоволен своими детьми. Сын, чудовищный зануда, правильный и послушный до отвращения, получил лучшее образование благодаря деньгам матери, но всё же вернулся в родной город с тем, чтобы готовиться со временем занять место отца, как это и положено. Чёрт возьми, у него нет даже любовницы! Аманда радовалась ровному характеру сына, а Ивона смеялась и говорила, что это Дрону наказание за грехи молодости. И прибавляла, мол, в тихом омуте кто только не заводится. Пока же, однако, с Бруно всё было спокойно.
Дочь тоже была головной болью. Не унаследовавшая ни хитрость отца, ни благоразумие матери, она с самого детства причиняла неприятности, но все они поблекли, когда девчонка выросла и стала, как говорили раньше, выезжать в свет! В первый же год она спуталась с каким-то проходимцем — ещё одно воздаяние за грехи отца, не иначе! — вообразила себя влюблённой и даже вознамерилась бежать с ним.
Предотвратила скандал Ивона, которая, не вмешиваясь ни в какие дела (у дома есть хозяйка, не так ли?) была в курсе всего происходящего, всех мелких семейных тайн и сплетен. Девчонка была самым наглым образом опоена и проспала свой побег, а к соблазнителю вышел разгневанный отец, весьма раздосадованный требованием «дражайшей кузины» не убивать подлеца. Но так и впрямь вышло лучше: собственноручно написанное признание в самых гнусных намерениях (с шпагой у горла не поспоришь), приправленное кое-какими доказательствами, бог весть откуда добытыми Ивоной, сделали своё дело. Девчонка забыла своего «жениха» раз и навсегда, но вот родителям долго не могла простить покушение на свою свободу.
Прошёл ещё год, и положение снова спасла вездесущая тётушка. Девочке тогда было, наверное, семнадцать или восемнадцать лет… нет, наверное всё же семнадцать. Ивона заставила Аманду пригласить к себе в гости нескольких своих племянников из дейстрийской родни. Все очень приличные, очень правильные юноши, они нагоняли на Клару закономерную тоску. Однако с ними приехал ещё один юноша, не очень богатый и совсем уж невзрачный паренёк, вокруг которого Ивона построила такую интригу, что политикам впору у неё учиться.
Начала она, помнится, с того, что заставила Дрона обратить внимание на паренька. Мальчик как мальчик, синдик не очень-то понимал современную молодёжь. Только и знает, что все дни напролёт сидеть возле его дочери, да вздыхать! Клара смеялась над ним, и правильно делала, но Ивона почему-то вбила себе в голову, что это подходящая партия для Клары и подговорила Дрона устроить скандал.
Синдик усмехнулся. Скандал тогда вышел замечательный, мальчишка думал, сейчас дикий остриец его прирежет как курицу, а Клара была вне себя. Как! Опять отец осмеливается вмешиваться в её судьбу!
Потом были тайные переговоры с мальчишкой, и вот Клара, чей темперамент превосходил всё, что можно было бы ожидать от дочери её родителей, приняла — гордо, напоказ — приглашение на какую-то там дурацкую прогулку по окрестностям. Мальчишка возил её весь день, а после привёл домой и вежливо откланялся, зайдя себе в комнату за какой-то палкой.
Хитрый ход, ничего не скажешь, ведь Клара была уверена, что он провздыхает возле неё весь вечер до самой ночи. Мальчишка, как потом выяснил Дрон, не пошёл к любовнице — её у него попросту не было, не заглянул в ближайший бордель, не стал бродить по городу в надежде наткнуться на достойного противника и скрестить с ним шпаги, как сделал бы сам синдик в его возрасте. Он не стал снимать заранее квартиру или комнату в гостинице, как советовала ему Ивона. Он только взял палку, альбом, карандаш и тёплый плащ, и ушёл в ночь. И так продолжалось несколько дней подряд, пока Клара не заинтересовалась, куда он ходит.