Наперегонки с судьбой
Шрифт:
В диком животном ужасе Александра принялась лупить каблуками куда ни попадя; коленями, локтями, ладонями, пятками – она билась, словно бабочка в стекло. Но в тесном узком ящике особенно не разбушуешься, только зря тратились и без того малые запасы воздуха. В какое-то мгновение пришло понимание, что кислорода совсем не осталось и она вот-вот задохнётся.
Никто извне на помощь прийти не спешил.
Вытянувшись, сложив на груди руки, словно и впрямь мертвая, Александра попыталась сосредоточиться. Так, вдох – выдох. Она – ведьма. Сила, заблокированная в ней, должна её спасти. Вся надежда только на это. У неё осталась только она и больше рассчитывать не на кого и не на что.
Когда Александра вырвется, когда вернёт себе то, что должно было принадлежать ей от рождения, она поквитается со своими обидчиками. Ещё как поквитается!
Сжав руки в кулаки, переплавив смертельный ужас в ярость, а ярость обратив в копьё, Александра мысленно ударила им о землю, как посохом:
– Выпусти!
Ветер, зародившийся в районе солнечного сплетения, ударил в невидимое стекло, ломая прутья клетки, о наличии которой Александра раньше и не подозревала. Что-то яростное, чёрное, незнакомое – и в то же время родное, неоспоримо ей принадлежащее! – рванулось вперёд чёрным вихрем.
Ударило снова и снова, как взрывной волной раскидывая в стороны сомкнувшуюся землю, выталкивая из могилы ящик. Заставило в мелкие щепки разлетаться дерево.
Ветер стих.
Александра стояла в середине круга. Вокруг дотлевала голубым пламенем её несостоявшаяся темница.
– С возвращением, дорогая, – радостно улыбнулась Розамунда.
Холод, сковавший тело, достал до души и никак не желал уходить. Разрастался, будто уродливый цветок, проходя через сердце, карябая острыми шипами и, вонзаясь изнутри, оставлял шрамы. Александре мерещилось, будто вовсе не символически её похоронили в одном месте, чтобы она смогла воскреснуть в другом.
Стоящие вокруг люди в чёрном виделись бесами, пришедшими за ней, чтобы отвести в чистилище.
Она постаралась подавить тошноту и головокружение, вызванное перемещением из леса обратно в дом. Дэмиан молча поставил перед Александрой дымящуюся кружку ароматного напитка. По запаху невозможно определить, что за растения входили в его состав.
– Выпей, это поможет взбодриться. Присядь. Наверняка устала?
«Устала» было не совсем то слово, которое подобрала бы Александра для описания своего состояния. «Опустошена», «напугана», «в шоке», «обескуражена», но не «устала».
– Ведьмы могут менять реальность усилием воли?
– Что, прости? – повернулась к Александре Розамунда.
– Я спрашиваю, можно ли сделать так, чтобы вы все исчезли и никогда вновь не появлялись?
– Чтобы достигнуть подобного результата, боюсь, тебе придётся банально нас убить.
– А что? Неплохая мысль.
Краем уха Александре удалось расслышать обрывок фразы и всё внимание её устремилось к разговору между Лиссандром и Дэйвом.
– Ты знаешь, что я прав. Ей потребуется наставник, способный подготовить в короткие сроки к тому, что её ждёт.
– И с чего ты взял, что справишься с этой ролью?
– Её мать доверила мне девочку после рождения. Думаю, и сейчас она была бы рада…
– Её мать доверила тебе несмышлёного младенца! Это совсем не одно и тоже, что симпатичная молоденькая девица.
– На что ты намекаешь? – разозлился Дэйв.
– Намекаю? – коротко хохотнул Лиссандр. – Я не намекаю, а говорю открытым текстом. Лекса останется жить здесь, вместе со мной и твоей матерью. Нортон займётся её обучением сам. И это не обсуждается.
– Разве я говорил, что хочу забрать её?
– А чего же ты, в таком случае, хочешь? – устало, с раздражением, спросил сына отец, всплеснув руками.
– Сказал же – хочу обучить её, помочь ей. Будь Лейла жива, она бы доверила это мне.
– А будь жив Эссус? Он бы тебя к своей дочери и на пушечный выстрел не подпустил. Сам знаешь.
– Но Нахширон мёртв! Так какого чёрта мне оборачиваться на его тень и задумываться о его желаниях?
– Поступай, как хочешь, – отмахнулся Лиссандр. – Приходи, учи. Но будет, как я сказал – до отбытия в Академию Лекса останется здесь.
Александра поставила так ни разу и не пригубленную чашку обратно на стол и поднялась с места.
– Проводи меня в мою комнату, – попросила она Дэмиана.
Перехватив согласный кивок отца, юноша покорно зашагал прядом. Так, в полном молчании они миновали несколько этажей.
Уже перед дверью молодой человек обернулся:
– Злишься на нас?
– Я хочу спать, – зло ответила Александра. – Не мог бы ты уйти с дороги?
Чтобы попасть в комнату, следовало отодвинуть Дэминана в сторону, а это не представлялось возможным до тех пор, пока он сам не посторонится.
– Вижу, злишься. Смотришь с ненавистью. Ты просто не понимаешь… думаешь, мы поступили с тобой жестоко? Думаешь, кому-то из нас это нравится? Но чтобы твои силы вновь высвободились, нужно было создать ситуацию…
– Слушай, не утруждайся разъяснениями, – оборвала его Александра. – И, знаешь, мне плевать, по какой там причине, стремясь к каким высоким целям вы сделали то, что сделали. Всё, что я помню: меня живьём положили в могилу! А ты, между прочим, просто стоял и смотрел. И ничего не делал.
– А что, по-твоему, я должен был сделать?
– Не знаю. Даже думать об этом не собираюсь. Достаточно того, что ты не сделал ничего, чтобы раз и навсегда вычеркнуть тебя из списка друзей и никогда туда больше не заносить.
– Никто из нас не хотел причинить тебе вреда… – заново начал он свою мантру.
– Из-под земли всё выглядело иначе, – оборвала его Александра.
– Ты должна понять…
– Я ничего тебе не должна – ни одному из вас! А теперь, будь добр, уйди с моей дороги.