Наперекор

Крон Марта

Нет, не физической.

Меня ломает изнутри, выжигая душу горячей густой кровью.

От страха грудную клетку сдавило, и сердце зашлось в бешеном ритме. Только однажды я чувствовал подобное. Один случай, искалечивший моё сердце на всю жизнь. Один форсаж, который лишил меня способности чувствовать…

До этого момента.

Я переживаю это вновь.

В тот раз авария унесла жизнь мамы, в этот я могу потерять Милу.

Я не смогу это выдержать вновь.

Только не она… Только не моя девочка. Только

не смысл моей жизни.

Пусть мне оторвёт руки и ноги, но лишь бы она сейчас дышала.

Пожалуйста, забери моё дыхание… взамен на её.

С трудом, но заставляю себя пошевелиться и открыть глаза.

Я должен убедиться.

Должен видеть, что моя маленькая в порядке и всё ещё сохранила тепло и свет, которыми наделена высшими силами.

Грянул гром, и это стало толчком к действию. Осторожно поворачиваю голову, и моё дыхание обрывается.

Маленькая моя…

Будто просто спит, положив голову на подушку…

От потрясения её мертвенно-бледное лицо и кровавые ссадины кажутся концом света. Сквозь плёнку пыли и дыма, застилающую глаза, никак не получается различить признаки жизни, и я чувствую, как моё сердце рвётся.

Что я натворил?

Как я мог?

За что?

— Мила… — шепчу от бессилия.

Её безмолвие медленно уничтожает во мне остатки рассудка, и я просто как сумасшедший продолжаю разглядывать и восхищаться её красотой.

Безумная мысль, что пока не совсем поздно, и нежная девичья кожа должна быть ещё тёплой, заставляет меня нервно дёргаться и судорожно пытаться дотянутся до моей Милы, чтобы ощутить её мягкость в последний раз.

Не с первой попытки, но всё же получается отстегнуть перетянувший мне руки ремень и сдвинуться с места. Машина накренилась набок, и моё освобождение сопровождается резким падением на кресло Милы. Упершись одной рукой в её подголовник, второй пытаюсь отодвинуть лопнувшую подушку от любимого лица. С трудом, но удаётся. Отбрасываю в сторону поломанные очки и прикусываю себе язык. От каждого моего движения, каждого вздоха хочется выть.

Я не заслужил.

Я не имею права жить.

Не могу.

Не хочу.

Без неё…

Руки дрожат, горло саднит от рвущегося вопля, глаза жжёт от скопившейся соли, но я заставляю себя протянуть пальцы к Миле и промокнуть подушечки в капле крови, медленно стекающей из пореза на лбу.

Прекрасна даже тогда, когда выглядит такой безжизненной…

— Прости меня… — слетает с моих губ вымученный хрип прежде, чем я дотрагиваюсь ими до ресниц, тенью отражающихся на невероятно белой коже.

Зажмуриваю глаза и вдыхаю в себя воспоминание о головокружительно проницательном взгляде, которым Мила постоянно смотрела на меня, и думаю о том, что без этого я отказываюсь существовать в этом мире.

Что мне нужна причина.

Мне нужна женщина, которая вдохнула в меня жизнь.

Да.

Именно так.

Господи, мне просто нужно её дыхание… я уже заплатил невосполнимую цену, потеряв маму… подари хотя бы шанс… один шанс…

— Ян… — едва уловимое колебание воздуха, вздрагивание ресниц под моими сухими губами и один удар сердца под моей потяжелевшей ладонью на её груди, и я резко распахиваю глаза:

— Мила…

***

— Тише-тише… — сбивчиво дышу, приподнимая голову Милы и вглядываясь в её затуманенные глаза. – Всё хорошо… теперь всё хорошо, маленькая…

Мила издаёт протяжный стон, и у меня внутри всё сжимается:

— Где болит?

— Голова… — осипший шёпот забирается прямо в душу. – Плечо… — перевожу взгляд туда и осматриваю повреждения.

— Скорее всего, ушиб, Мил… потерпи немного, я тебя вытащу… — тяну на себя ремень, но он намертво передавил кожу на плече девушки, и мне приходится собрать последние силы, чтобы вырвать чёртову штуку вместе с креплением. Спину простреливает болезненным спазмом, но я стойко терплю. Это всё мелочи. Важнее Мила.

— Уже всё… тшшш, иди ко мне… — пробегаюсь пальцами по женскому телу, чтобы проверить наличие увечий, и облегчённо выдыхаю, когда понимаю, что ничего серьёзного нет. Царапины и синяки.

— Ян… — голос девушки крепнет, и я мысленно благодарю Всевышнего за то, что мои молитвы услышаны. К моей голове прикасаются маленькие пальчики, и серые глаза испуганно исследуют каждый дюйм. – О Боже, Ян… у тебя кровь из уха течёт… — будто позабыв, что ноги до сих пор зажаты, а сама она только что чудом воскресла, Мила цепляется за мою шею и притягивает к себе.

— Мил, не делай резких движений… — не прошу – умоляю. – Со мной всё нормально… Давай, я осмотрю тебя, и попробуем выбраться отсюда, ладно?

— Ладно… — соглашается девушка, расслабляя пальцы на моей футболке, но, посмотрев мне на грудь, громко вскрикивает. – Господи, какой порез!!

— Тшшш… — ласково глажу её по волосам, но она словно не слышит и ощупывает меня с ног до головы. – Вольская, замри и не шевелись, – через силу вкладываю в голос стальные нотки и молча радуюсь, когда они производят нужный эффект.

Шевелю своими конечностями, чтобы удостовериться, что они «на ходу». Вдруг придётся нести Милу, я должен быть готов к такому повороту.

Но наклонившись к её ногам, тихо радуюсь. Целы. Много ссадин, но они кажутся такими пустяками. Когда, избавившись от подушки безопасности, Мила, шипя сквозь зубы от дискомфорта, подтягивает ноги к груди и по очереди шевелит пальчиками, не могу скрыть счастливую улыбку.

— Слава Богу… — выдыхаю я. – Как же ты меня напугала… — осторожно прижимаю страдалицу к себе и веду носом по кровавой щеке. – Прости меня… я такой дурак… такой дурак… чуть не угробил тебя…