Наперсточники

Щеглов Дмитрий

Настя, как железная леди Маргарет Тэтчер, стояла на своем:

– Если бы не ваше дурацкое письмо, мы бы сейчас на собственной яхте плыли к Багамским островам, а теперь вынуждены здесь в Сочи проводить остаток лета.

– А где вы до этого были? – упавшим голосом спросил незадачливый рыбак.

– Где мы были, Макс? – попросила она у меня поддержки.

Пока я старался вспомнить расположение стран и морей, мысленно представляя себе географическую карту, Данила отправился в путешествие.

– В прошлом году мы вышли из Кронштадта и направились прямо в Гиблалтар.

– Гибралтар, – поправил его Гарик, – а разве Кронштадт не закрытый город?

– Для кого закрытый, а для кого нет. Знаешь, у меня папа кто? – снова Настя взяла инициативу в свои руки.

– Кто?

– Тебе не положено знать.

– А мама у нее прокурор, – подсказал Данила, исчерпав свои знания по географии.

Я тужился вспомнить, где находится Гибралтар и с чем его едят: то ли это пролив, то ли город. Конечно, ничего не вспомнил и ляпнул:

– Нас там чуть крокодилы не съели!

По вытянувшемуся лицу нашего нового знакомого я понял, что сморозил глупость. Не мог Данила придумать ничего лучше, как притащить нас на непонятный край земли, иди теперь соображай, где этот чертов Гибралтар. Тьфу, язык сломаешь, пока выговоришь.

– Разве в Испании есть крокодилы? – Гарик прижимал нас к стене.

– Гиблалтар не в Испании, – пренебрежительно заявил Данила.

– А где он?

– В Гиблалтаре.

Нахальство Данилы поколебало уверенность нашего нового знакомого. Он стал вслух рассуждать:

– Не зашли ни в один порт, даже за водой, обогнули всю Европу до Гиблалтара. А куда вы плыли? – он, как и Данила, перековеркал слово Гибралтар. А Настя будто только этого и ждала:

– Научись сначала правильно произносить географические названия, а потом задавай вопросы, – она умело осадила настырного географа, передразнивая его, – Гиблалтар… Пошли мальчики, нечего с ним якшаться, живут здесь в провинции как сто лет назад, дикари… Гиблалтар.

Мы с Данилой злорадно захохотали, пусть не думает, что мы такие уж неучи. Вон как поставили его на место. Но особенной радости не было. Черт бы с ним, с «мерседесом», я всю жизнь ездил на автобусах и дальше буду ездить – тянуло за душу другое. Завтра или послезавтра придется сказать Анне Николаевне, что у нас с Данилой не хватает денег на обратную дорогу. Вот будет сюрприз. Надо срочно что-то придумать. Неплохо бы, конечно, поехать обратно через всю страну на автомобиле, но шансы – шансы выиграть мизерны. Вероятность один из девяносто трех, что наш дружок Гарик вытащит именно тринадцатый номер. Сколько у нас там денег на двоих? Четыреста моих и двести Данилиных, итого шестьсот. Надо набрать еще восемьсот, чтобы хватило на обратные билеты. Да еще исключить всякие траты. Ни тебе мороженого, ни поездки в город, ничего за деньги, самый аскетический образ жизни. Как быть? Может быть, что-нибудь продать? У меня с собою была моя самая большая ценность – десятикратный бинокль, за него могли дать в лучшем случае две тысячи рублей, в худшем недостающие восемьсот. Но еще надо было найти покупателя. А где его здесь найдешь? Предлагать этот вариант Даниле я не торопился, вдруг он что-нибудь придумает. Сознаваться перед Настей, что у нас не хватает денег, тоже не хотелось, она сразу доложит матери. Деньги найдутся, а мы все оставшиеся дни будем ходить с Данилой как оплеванные. Ладно, сегодня Гарик приволок выпечку, а если завтра Настя попросит купить ей лимонада, что делать? Тратить последние деньги. Какой-то безысходный заколдованный круг. Пока мы поднимались в гору, я все время молчал. Перед корпусом Настя нас спросила:

– Идем домой?

– Не, – остановил я Данилу, – мы территорию сейчас облазим.

– На ужин не опоздайте.

– Не волнуйся.

Настя ушла переодеваться, а мы остались со своими проблемами. Видно, то же самое чувство не давало покоя и Даниле. Мы ходили по плацу взад вперед и рассуждали о том, где можно подзаработать остальные восемьсот рублей.

– Может, мне на кухню устроиться временно, – предложил Данила, – а что, поработаю, посуду помою, картошку почищу, то, сё – глядишь, и вывернемся как-нибудь?

– Не, – возражал я, – тебя за прожорливость на второй день выгонят.

– Пожалуй, ты прав, – соглашался он. – А что же делать?

И тут я хлопнул себя по лбу, вспоминая никчемную затею моего приятеля.

– Ты зачем ложки привез?

– Какие?

– Расписные!

Боже мой, в конце тоннеля забрезжил свет. Как же мы с ним забыли, что у нас огромный запас непроданных ложек. Вот где наше спасение. Обрадованные, с хорошим настроением мы направились к отелю. Навстречу нам шел Гарик.

– Вы правы оказались, – без всяких обиняков, заявил он, – Гибралтар не в Испании, это английская территория, я в справочнике посмотрел.

– А я тебе что говорил? – похлопал его по плечу Данила.

– Вы на меня сердитесь? – стал подлизываться наш новый дружок.

– Нет, о чем ты говоришь, – Данила обнял его за плечи. – У нас к тебе дело есть, поможешь? Небольшой бизнес надо провернуть.

Гарик несказанно обрадовался. По всей вероятности, на всей территории отеля не было его сверстников, поэтому его как магнитом тянуло к нам.

– Если смогу, обязательно помогу.

– Ну, так слушай, – Данила отвел его в сторону. – У меня есть товар, его толкнуть надо, желательно оптом. Ты местный, знаешь, как лучше это сделать. Может быть, его в вашу столовую предложить?

– А что за товар?

– Расписные ложки. Пусть клиенты отеля деревянными ложками едят.

Гарик с сомнением покачал головой.

– Папа не согласится, он хочет наш отель на европейский уровень вывести. Видел, какую он посуду заказал?

Да, здесь нам ничего не светило. Я вспомнил сервировку стола: перед каждым обедающим стояли два бокала, тарелка с накрахмаленной салфеткой, а по ее бокам лежали две вилки с ложкой и три ножа. Вряд ли отец Гарика согласится поменять их на одну деревянную ложку-поварешку, даже если она и расписанная. Тогда надо ставить посреди стола и одну большую миску.

– Но вы не беспокойтесь, – Гарик исходил желанием нам помочь, – я обязательно что-нибудь придумаю. Значит, оптом предлагаете продать?

– Оптом лучше! – подтвердили мы. – Ты постой, мы тебе сейчас образец вынесем.

Но вынести мы ничего не успели. На плац перед отелем въехало такси, и из него насупленным медведем вывалился возбужденный Бугай. Массивные грубые черты лица его были словно вырублены начинающим скульптором. Глубокие глазные впадины с немигающими глазами, крутые надбровные дуги, нависающие над носом-картофелиной, и толстые, как у негра, губы украшали венец природы – человека двадцать первого века. Спортивный костюм взмок на нем от пота.

– Жди меня, – приказал он таксисту, бросив на сиденье пятисотрублевую купюру.

– Вы Гориллу сегодня не видели? – без предисловий обратился он к нам.

– Я макаку вчера видел, а что? – поспешил ответить словоохотливый Гарик.

Бугай исподлобья посмотрел на него и рявкнул:

– Я про Гориллу спрашиваю, сопляк.

Данила поспешил умилостивить разъяренного бандита.

– Дома он должен быть, Нинэль, наверное, к ужину переодевается.

– А в каком он номере остановился?