Написать свою книгу. То, чего никто за тебя не сделает
Шрифт:
• Послесловие. Не будем путать его с эпилогом. Это текст, по стилистике близкий к предисловию, который по тем или иным соображениям должен идти именно после текста, а не перед ним. Одолеет ли дополнительную дистанцию утомлённый читатель? Только при условии, что автор сумеет его тонизировать.
• Цитаты. Цитаты, включённые в текст, — совсем не то, что цитаты в эпиграфе. Внутри текста они должны гораздо органичнее сочетаться со своим окружением. Иногда для этого лучше использовать не прямую цитату в кавычках, а парафраз, то есть пересказ цитаты своими словами (но со ссылкой на автора).
• Примечания. Форма примечаний зависит от их характера и количества. Иногда достаточно
То, что все эти добавления к тексту возможны, совершенно не означает, будто все их надо непременно использовать. Не переусердствуй. Надо выбрать то, что нужно именно в этом произведении, и оставить всё остальное до другого случая.
Некоторые особенности прозы
Проза — прерывистый знак непрерывного.
В этой книге мне всё время приходится примирять желание быть кратким и стремление отразить все наиболее существенные темы, которые вызывали интерес на занятиях студий и семинаров. Несколько таких тем собраны под названием «некоторые особенности» здесь и в следующей главе. В какой-то степени это условность. Можно было бы причислить эти особенности к общим принципам или опорным свойствам. Если читатель в этом нуждается, пусть сделает это сам. Разрешаю.
Когда мы говорим о смысле произведения (в законе трёх «С») или о мысли, вложенной в него (как об одном из опорных свойств), может показаться, будто это что-то единичное, компактное, вроде батарейки: вложил —и заработала. Чтобы отойти от этого слишком упрощённого представления, поговорим о разных уровнях смысла. Для большей изобразительности назовём их этажами.
Этаж первый: повествовательный. На нём удобно и увлекательно жить читателю, потому что здесь много знакомых смысловых вещей, к которым он привык в реальной жизни. Оборудовать этот этаж автору помогают его представление о действительности и своё к ней отношение.
Этаж второй: игровой. Здесь озорничают слова и смыслы, здесь весело и можно предаваться разным играм —например, когда говорится одно, а имеется в виду другое. На этом этаже обитают Воображение, Фантазия, Поэзия, Юмор и другие чудесные преобразователи текста, снабжающие его подтекстом и метафорическим содержанием.
Этаж третий: духовный. Здесь встречаются добро со злом — и читатель, наблюдая за этой встречей, примеряет к себе глубинные принципы жизни. Лучшее, что может сделать писатель, это открыть верхний этаж для Истины и Духа. Это не так просто, как хотелось бы, но всё же осуществимо.
Есть у дома-произведения и фундамент. Он мало заметен, как и те подвальные помещения, которые в нём расположены. Но на фундаменте держится всё здание. Итак:
Подвальный этаж: мировоззренческий. Здесь находятся хозяйственные и рабочие комнаты, смысловые кладовки, из которых автор достаёт то, что может понадобиться на других этажах. Без этой опоры и поддержки жизнь в доме будет неустроенной.
Каждый из этажей необходимо обставить с помощью текста. Этому служат словесные изображения персонажей и ситуаций,
Мудрая кэрролловская Алиса — та, что побывала в Стране чудес и в Зазеркалье, — оценивала качество книги по наличию в ней картинок и разговоров. О картинках (в нашем контексте — об образах) мы уже говорили и ещё поговорим. А теперь—о разговорах, то есть о диалоге.
Диалог в литературе похож на разговор в жизни, но вместе с тем отличается от него. Похож тем, что и там и там используется так называемый разговорный язык, имеющий свои специфические особенности. Тем, что у каждого из говорящих своя манера выражаться. Тем, что в разговоре каждый знает что-то своё и старается либо рассказать об этом, либо узнать что-то у других. Отличие же в том, что в жизни разговор слишком часто бывает просто болтовнёй, а литературный диалог, сохраняя сходство с житейским разговором, должен быть художественно организован. То есть от разговора в жизни к диалогу в произведении непременно ведёт писательская работа.
Для хорошего диалога нам нужна копилка подробностей: словечек, реплик, оборотов, подмеченных у самых разных людей. Можно, конечно, надеяться на услужливость памяти, на то, что она, такая хорошая, вовремя подсунет нам что-то подходящее. Но куда надёжнее записывать кое-что из услышанного, чтобы при случае использовать в литературном деле.
Диалог — это встреча или даже столкновение характеров. Это встроенная в прозу драматургия: в каждом диалоге мы разыгрываем маленький спектакль. Поэтому перед тем, как написать очередную реплику, автору необходимо совершить некоторое перевоплощение — и говорить уже другим голосом, из другой души. Кстати, когда диалоговая сцена написана, очень полезно прочитать её вслух себе самому, чтобы ощутить достоверность каждой реплики.
В диалоге (в литературе, как и в жизни) каждый из персонажей рисует свой автопортрет, черпая краски из индивидуального лексического запаса и привычных именно ему словесных формулировок. Сложность лишь в том, что все «автопортреты» должен нарисовать автор.
Просвечивание главного (того, ради чего строится именно этот диалог) идёт через реплики, и степень просвечивания очень важна. Если не просвечивает ничего, диалог становится пустопорожним и передаёт это качество тексту. (Исключение составляет наше сознательное использование элемента болтовни, но тогда надо позаботиться о её окружении.) Если же, наоборот, слишком просвечивает заданность, если персонаж, как медиум, напрямую возвещает необходимые автору идеи, такой прямолинейный пафос угнетает читателя. Так что прежде всего именно в диалоге нужно оттачивать искусство подтекста.
Особый случай представляет собой специальное разрушение осмысленности диалога. Оно тоже может быть вполне жизненным и вместе с тем играть свою художественную роль. Примеры такого антикоммуникативного диалога, связанного с расшатыванием общепринятой логики общения и поведения, можно найти в стилистике «театра абсурда».
Воображение и фантазия родственны, но во многом они различаются. Во-ображение, как подсказывает нам само слово, — это способность к воплощению идей и мыслей не просто в слове, но в образном изображении. Фантазия (от греческого «фантасма», призрак) означает скорее способность к созданию произвольных образов. Наша задача — поставить фантазию на службу воображению, но ни в коем случае не отдавать воображение в рабство фантазии. Это важный творческий выбор. Когда фантазия работает на воображение, усиливаются выразительные возможности мысли. Когда воображение работает на фантазию, оно способствует развитию лишь развлекательных свойств произведения.