Напиши обо мне роман
Шрифт:
Мне подходит только размеренная жизнь: проснуться, позавтракать, потупить в интернет, ответить на комментарии, пообедать, уйти гулять на пару часов, поужинать, посмотреть сериал, лечь спать.
Скучно. Предсказуемо. Спокойно.
А в промежутках вдруг ухватить за хвост разноцветную мысль, потянуть ее к себе, верещащую и упирающуюся, пригвоздить к столу и всмотреться в пылающие круглые глаза. А? Что расскажешь?
И она начнет говорить человеческим голосом.
«Бывший муж должен умирать в день развода. Желательно
«Есть ли более неловкий момент, чем когда засматриваешься на красивого, мускулистого мужчину с роскошными татуировками по всему телу, а он ловит твой взгляд и подмигивает?»
«Тридцать пять лет, восемьдесят килограмм, библиотекарь, живу с мамой. Кажется, я нашла заклинание молчания для сайтов знакомств».
И после этого ее уже фиг заткнешь.
Она треплется, не закрывая пасти, надиктовывая иногда целые абзацы – только запоминай. Записывай. Наговаривай на диктофон – и плевать, как на тебя смотрят покупатели в «Пятерочке», пассажиры маршрутки в Мексике или гости на фуршете в посольстве.
Иногда одна короткая, в пять тысяч знаков, глава пишется полчаса. Села – и вынула из головы готовый текст.
Иногда – двое суток.
Было бы, конечно, здорово писать каждый раз за полчаса… и так честный рабочий день – шестнадцать раз по полчаса, как на заводе.
Но – увы.
Я об это обломалась еще в юности, когда писала статьи на заказ.
Хотелось как в учебнике математики для пятого класса: если Алисочка пишет одну длинную муторную статью за четыре часа и получает за нее двадцать пять долларов, как сказочно разбогатеет Алисочка за месяц, если будет работать все шестнадцать часов бодрствования с учетом одного выходного в неделю?
Никак. Никак не разбогатеет, потому что будет писать максимум две муторные статьи в неделю. А попробует писать четыре – выгорит и сдохнет.
Поэтому я брожу по квартире с ноутбуком из кухни в комнату, перебираюсь с кровати за стол, а оттуда на балкон, а с балкона на пол, где у меня гнездо из вороха пледов.
Это такая ловушка на юркую яркую мысль.
Я делаю чай, чищу зубы, мою плиту, разбираю ящик стола.
Скучаю.
Смотрю в пространство пустыми глазами, замирая с зубной щеткой напротив зеркала, но вижу там уже не себя…
Тут и включаются те самые полчаса.
Примерно таким бесцельным шатанием я и занималась через пару недель после странной встречи с Романом. Шлялась по квартире в одних трусах, громко вздыхала, щелкала выключателями, барабанила пальцами по дверце холодильника и никак не могла собрать воедино нужную сцену.
На этот раз Роман был ни при чем, но я уже как-то привыкла его обвинять. Толку никакого, зато приятно.
Лежащий на подоконнике телефон беззвучно включился и показал на экране вызов от незнакомого номера.
Опять спамеры? Ну раз уж увидела звонок – хоть на хрен кого-нибудь
– Алло! – раздраженно буркнула я в трубку.
– Сиськи зачетные! – заявил подозрительно знакомый голос.
– Роман?.. – осторожно спросила я.
Не скажу, что у меня много знакомых с такими медово-бархатными голосами.
– А кто ж еще?
– Откуда ты знаешь про мои сиськи?
– Так в окно вижу!
Я взвизгнула и спряталась за желтую газовую занавеску.
– Все равно вижу!
– Извращенец! – прошипела я, судорожно сдергивая покрывало с дивана и заворачиваясь в него.
– Я извращенец?! Я?! Ты отсюда, как на ладони. Часто так стоишь?
Вот так – лицом к окну с задумчивым видом и крайне неодетая? Блин, часто! Фигасе, сколько лет я радовала соседей по двору, уверенная, что полупрозрачный тюль спасает меня от лишних взглядов!
Бочком подобравшись к окну, я выглянула из-за занавески. Роман помахал мне от припаркованного на газоне зеленого «Порше».
– Что ты вообще тут делаешь?
– Думал, заеду, встречу тут еще кого-нибудь дикого и безумного, будет еще один интересный вечер, – ехидно ответил он. – А тут ты. Ну, я и подумал – зачетные сиськи, зачем мне еще кто-то? Эту возьму.
– Как ты узнал мой телефон?
– Ну… – он усмехнулся и оперся спиной на шершавый ствол липы, наплевав на то, что может испортить свой дорогой костюм. – Хоть ты и говорила, что я поленюсь, я не поленился. В договоре-то у тебя есть и телефон, и адрес…
– В каком договоре?
– С сайтом.
– С каким сайтом?.. – я все еще тупила.
– А у тебя много сайтов, на которых ты издаешься? – удивился он. – Ну, значит, будешь долго гадать, кто тебя сдал всего лишь за бутылку сорокалетнего «Макаллана».
Я застонала прямо в трубку:
– Лучше б ты объявление на столбе повесил! За сорокалетний «Маккалан» я бы сама тебе позвонила!
Роман расхохотался, пару раз стукнувшись затылком о ствол липы.
– Буду знать на будущее! – сообщил он. – Ладно. Мы так и будем по телефону трепаться, как в американской тюрьме, или что?
– Сейчас выйду, – вздохнула я.
Давненько меня никто не звал погулять, выкликивая со двора.
Я впрыгнула в джинсы, тщательно упаковала свои «зачетные сиськи» в самый закрытый бюстгальтер и самую плотную футболку и выскочила во двор.
– Ты вроде была другого оттенка, – с сомнением сказал Роман, разглядывая мои растрепанные волосы.
– Захотелось поярче, – пожала плечами.
– Ты красишься? – задал он невероятно логичный вопрос.
– Ну да. Я хотела сиреневый, – поделилась я, глядя на солнце сквозь апельсиново-рыжую прядь. – Но после того, как написала книгу про героиню с сиреневыми волосами, уже как-то неловко. Будут думать, что я про себя написала.